Когда гости из Москвы вышли от Горбачева, Плеханов поинтересовался у Болдина:

— Ну, что там?

Впоследствии участники ГКЧП утверждали, что Горбачев захотел въехать в рай на чужом горбу. Сам объявить чрезвычайное положение не решился, а им сказал: «Черт с вами, действуйте!..»

Тогда они этого не говорили. 19 августа в начале одиннадцатого утра все оставшиеся в Москве секретари ЦК КПСС собрались в зале заседаний. Олег Шенин сообщил: Горбачев «недееспособен», поэтому ГКЧП во главе с Янаевым берет власть в свои руки.

«Вовлеченность Шенина в дела ГКЧП, — вспоминал секретарь ЦК Александр Сергеевич Дзасохов, — повергла меня и других секретарей ЦК в шок. Чего больше было в его действиях — осознанного выбора или амбициозности, я не знаю».

Вечером Дзасохов поехал в санаторий «Барвиха» к Ивашко. Они вышли на балкон, чтобы говорить откровенно. Заместитель генерального секретаря, осведомленный относительно поездки в Форос, рассказал, что Горбачев отказался вести с членами ГКЧП переговоры о передаче им своих полномочий.

Да если бы Михаил Сергеевич когда-нибудь в жизни говорил: «Вы действуйте, а я посижу в сторонке», он бы никогда не стал ни генеральным секретарем, ни президентом страны!

Путь комбайнера

Некоторые из помешавшихся на ненависти к Горбачеву называют его агентом американского ЦРУ, которому поручили разрушить Советский Союз. В реальности он вполне мог стать руководителем КГБ. Конечно, сейчас трудновато представить себе Михаила Сергеевича в генеральском мундире. Но однажды его едва не взяли в органы госбезопасности. И помешал этому тогдашний председатель комитета Владимир Ефимович Семичастный.

В 1966 году в Ставрополь командировали бригаду сотрудников центрального управления комитета госбезопасности с заданием проверить работу краевого управления. Руководил бригадой полковник Эдуард Болеславович Нордман из 2-го главного управления, бывший белорусский партизан.

В Ставрополе Нордману предстояло заодно исполнить деликатное поручение заместителя председателя КГБ по кадрам Александра Ивановича Перепелицына, который прежде руководил белорусскими чекистами. Генерал-лейтенант Перепелицын попросил Нордмана присмотреть среди местных партийных работников человека, которого можно было бы сделать начальником областного управления госбезопасности. Перечислил критерии:

— Молодой, не больше тридцати пяти, с высшим образованием, с опытом работы.

У Нордмана в Ставрополе тоже нашлись партизанские друзья. Секретарь крайкома по кадрам Николай Михайлович Лыжин без колебаний посоветовал Нордману:

— Лучшей кандидатуры, чем Горбачев, ты не найдешь.

В то время Михаил Сергеевич только что был избран первым секретарем Ставропольского горкома партии. Вернувшись в Москву, Нордман назвал фамилию перспективного партийного работника генералу Перепелицыну. Заместителю председателя комитета кандидат понравился:

— То, что надо: молодой, прошел по партийной лестнице. Перепелицын пошел к председателю КГБ Семичастному. Но Владимир Ефимович с порога отверг предложение:

— Горбачев? Не подойдет, его даже не предлагайте.

Почему тогдашний председатель КГБ отверг предложенную кандидатуру, теперь уже узнать невозможно. Владимир Ефимович ушел из жизни. Но отказ Семичастного спас карьеру Михаила Сергеевича. На следующий год Семичастного снимут с должности, потом в опалу попадет еще один недавний первый секретарь ЦК ВЛКСМ Александр Николаевич Шелепин, и Леонид Ильич Брежнев постепенно разгонит все комсомольские кадры, считая их опасными для себя.

А в определенном смысле началом своей карьеры Горбачев был обязан руководителям комсомола Шелепину и Семичастному.