Чазов пишет, что к этому времени он уже понял азбуку политической интриги — побольше молчать, поменьше говорить, не раскрывать свои карты и не верить в искренность собеседника. Поэтому высказывался о Горбачеве очень осторожно.

Назначением в Москву Горбачев обязан не председателю КГБ Андропову, как это многим кажется, а главному партийному кадровику Ивану Васильевичу Капитонову, который по просьбе Брежнева подбирал кандидатов на пост секретаря ЦК по сельскому хозяйству, и, конечно же, Михаилу Андреевичу Суслову, второму человеку в партии.

Мнения председателя КГБ Андропова относительно кадровых вопросов в партии не спрашивали. Решающий голос принадлежал Суслову. Он, как бывший секретарь Ставропольского крайкома следил за своими наследниками и Горбачева знал.

Профессор Вадим Алексеевич Печенев, который работал в отделе пропаганды ЦК, а потом был помощником Черненко, рассказывал мне:

— Была любопытная деталь в той аппаратной жизни. Мы знали, что если сегодня в каком-то отделе появился инструктор или заведующий сектором с Урала, который традиционно курировал Кириленко, то завтра появится кто-то со Ставрополья, которое курировал Суслов. То есть они следили за соблюдением баланса.

На следующий день после избрания секретарем ЦК, в ноябре 1978 года, Горбачев пришел к Брежневу. Уже тяжело больной хозяин страны принял нового секретаря ЦК, но практически не реагировал на беседу. Произнес только одну фразу:

— Жаль Кулакова, хороший был человек… Черненко доверительно заметил Горбачеву:

— Леонид Ильич исходит из того, что ты на его стороне, лоялен по отношению к нему. Он это ценит.

Пост секретаря ЦК по сельскому хозяйству был опасным — с учетом бедственного состояния самого сельского хозяйства. Михаил Сергеевич сразу же вступил в конфликт с главой правительства Алексеем Николаевичем Косыгиным, предполагая, что Брежневу это понравится. Правда, и Косыгин неважно относился к Горбачеву. Он несколько раз отдыхал в Кисловодске, но с Михаилом Сергеевичем не сблизился.

Перед началом торжественной церемонии вручения наград космонавтам в сентябре 1979 года члены высшего партийного руководства собрались у входа в Екатерининский зал. Косыгин недовольно сказал:

В ответ на это Горбачев, который всего год был секретарем ЦК, позволил себе прилюдно атаковать члена политбюро. Самым жестким образом ответил, что если председатель Совета министров считает, что отдел ЦК проявил слабость, пусть поручит вытрясти зерно своему аппарату и доводит эту продразверстку до конца.

Воцарилась мертвая тишина, как вспоминал Горбачев. Такой выговор старшему по чину был невиданным делом. Но Михаил Сергеевич прекрасно знал расклад сил в политбюро. Брежнев сам постоянно давал понять, что он не очень доволен правительством, правительство не справляется, приходится Центральному комитету подменять Совет министров. Это было скрытой формой критики Косыгина.

И после церемонии Брежнев позвонил Горбачеву:

— Переживаешь? — спросил сочувственно.

— Да, — ответил Горбачев. — Но дело не в этом. Не могу согласиться с тем, что занял негосударственную позицию.

— Ты правильно поступил, не переживай, — сказал Брежнев. — Надо действительно добиваться, чтобы правительство больше занималось сельским хозяйством.

Через два месяца Горбачева повысили в партийном звании. Ему позвонил Суслов:

— Тут у нас разговор был. Предстоит пленум. Есть намерение укрепить ваши позиции. Будем рекомендовать вас кандидатом в члены политбюро.

27 ноября 1979 года, на пленуме, Горбачев поднялся еще на одну ступеньку в партийной иерархии. Суслов поддержал и его избрание в политбюро.

Кто привел его к власти?

Особую роль в судьбе Горбачева сыграл Андропов, который с 1967 года занимал пост председателя комитета госбезопасности.