|
Дождь по-прежнему хлестал как из ведра, заливая двор, где возчики все еще выгружали церковную утварь из телег. Лорд Кромвель пересек комнату и встал у окна рядом со мной. Несмотря на то, что титул пэра предписывал ему носить пурпур, костюм лорда Кромвеля мало, чем отличался от моего. На нем была черная мантия и плоская черная шапочка – обычный наряд судейских и канцелярских чиновников. Правда, шапочка была сшита из бархата, а мантия оторочена мехом бобра. Я заметил также, что в длинных каштановых волосах лорда Кромвеля появились седые пряди. – Это я распорядился привезти сюда весь этот хлам, – сообщил лорд Кромвель, указывая во двор. – Его необходимо как следует высушить. В следующий раз, когда мне доведется сжечь изменника-паписта, я использую эти деревяшки вместо дров, – произнес он с угрюмой усмешкой. – Пусть люди увидят собственными глазами, что на костре из своих святынь еретики визжат так же громко, как и на костре из добрых сосновых поленьев. Пусть увидят, что Господь не собирается приходить на помощь изменникам. – Выражение лица его вновь стремительно изменилось и из зловещего стало озабоченным. – Садитесь же, Мэтью. У нас с вами много дел. Он уселся за письменный стол и указал мне на стул, стоявший рядом. Усаживаясь, я невольно поморщился от боли в спине. – Вид у вас усталый, Мэтью, – заметил патрон, неотрывно глядя на меня своими большими карими глазами. Подобно его лицу, глаза эти беспрестанно меняли выражение и сейчас были холодны и спокойны. – Да, дорога немного утомила меня, – кивнул я. – Пришлось много времени провести в седле. Я окинул взглядом стол. Он был завален бумагами, на некоторых из них поблескивала королевская печать. Тут же стояло несколько маленьких золотых шкатулок, которые лорд Кромвель, как видно, использовал в качестве пресс-папье. – Хорошо, что вам удалось отыскать документы на право владения лесами, – изрек лорд Кромвель. – Не сделай вы этого, рассмотрение дела в суде лорд-канцлера могло затянуться на многие годы. – Бумаги спрятал у себя бывший казначей монастыря, – пояснил я. – Он взял их, когда монастырь был уничтожен. Несомненно, местные крестьяне хотели, чтобы леса были переданы в общественное пользование. Сэр Ричард подозревал, что бумаги захватил другой помещик, который тоже был не прочь завладеть лесами. Однако я решил для начала потрясти казначея – ведь он был последним, кто имел дело с этими документами. – Прекрасно. Вы всегда отличались проницательностью, Мэтью. – Я выследил его в деревенской церкви, где он служил приходским священником. Именно там он хранил документы. Он недолго отпирался и вскоре счел за благо отдать документы мне. – Вне всякого сомнения, крестьяне заплатили этому пройдохе. Монахи падки на деньги. Вы передали его в руки правосудия, Мэтью? – Уверен, никаких денег он не получал, – возразил я. – Скорее всего, он просто хотел помочь крестьянам. Земли там бедные, и люди еле сводят концы с концами. Поэтому я решил, что лучше оставить дело без последствий. Лорд Кромвель откинулся на спинку стула. У губ его залегла суровая складка, взгляд стал непроницаемым. – Так или иначе, Мэтью, этот бывший монах совершил преступление, – процедил он. – В назидание всем прочим вам следовало отдать его под суд. Надеюсь, что впредь вы не будете проявлять излишней снисходительности. Времена сейчас такие, что мне не нужны мягкосердечные помощники, Мэтью. Мне нужны люди, не знающие жалости. – Внезапно глаза его вспыхнули гневом – нечто подобное я наблюдал лишь десять лет назад, во время первой встречи с лордом Кромвелем. |
