– У него в Бельгии чуть ли не полторы сотни тысяч штыков, – вздохнула Хельга. – Не считая аэропланов, дирижаблей и артиллерии. При желании он сможет за две недели занять Богемию, и вряд ли хоть кто-то сможет ему помешать.

– Георг может катиться к черту! – Дед даже не пытался подбирать слова. – Вместе с самим герром канцлером. Если мне не изменяет память, русские панцеры уже на пути к Вене – и Каприви явно не в том положении, чтобы ставить условия и торговаться.

– И тем не менее – именно это он и делает, – отозвался я. – В том случае, если ее величество откажется от переговоров и созыва совета курфюрстов – через двое суток тридцатого апреля Каприви нанесет удар по одному из захваченных союзниками городов на территории Германии… По какому именно, конечно же, в письме не сказано.

Мы выигрывали войну – но один козырь у Каприви еще остался. Видимо, герр канцлер уже сообразил, что смертоносный и могучий луч смерти оказался не слишком-то эффективен ни против танковых колонн, ни даже для попыток поджарить одиночную цель – вроде меня или Хельги… Впрочем, вряд ли наша смерть изменила бы хоть что-то в раскладе на фронтах.

– Сумасшедший! – Дед шумно выдохнул через нос. – Я и раньше был не слишком высокого мнения о талантах Каприви, но и подумать не мог, что ублюдок опустится до самого обычного террора.

– Никто не мог, князь! – Хельга сверкнула глазами. – Но теперь оружие Рейха готово ударить по собственным гражданам!

– Но… ваше величество. – Фон Лихтенштейн склонился над столом и коснулся окровавленного послания. – Эта уродливая демонстрация… Возможно, нас просто хотят запугать – и все это самый обычный блеф.

– Не думаю… И даже если и так – кто готов рискнуть и взять на себя ответственность за судьбу целого города? – возразил я. – Каприви в отчаянии, а загнанный зверь – всегда самый опасный. Он пойдет на все, чтобы остановить наступление.

– И что нам делать? – Хельга сжала кулаки. – Проклятье… Я бы своими руками задушила…

– Как солдат и офицер, которому приходилось командовать немалым количеством людей, можно сказать, целой армией – я бы сказал, что порой для победы приходится идти на немалые жертвы… Но вы – как законный наследник трона и правитель целой нации, – Я протянул руку и осторожно коснулся плеча Хельги, – конечно же, должны в первую очередь думать о безопасности и благосостоянии преданных вам граждан Рейха.

– Тысячи людей, Горчаков. Моих людей! – В глазах-льдинках зажглись недобрые огоньки. – Я не могу принести их в жертву – даже во имя победы… Но и согласиться на переговоры я тоже не могу!

– Зато мы можем раздавить гадину, – прокаркал дед. – Ударить так, что армия Каприви побежит до самой Вены – а потом вытащить его самого из Хофбурга и пристрелить, как бешеную собаку. Прямо на площади!

– Да, это определенно было бы самым лучшим вариантом из всех. – Я на мгновение прикрыл глаза, вспоминая карту, разложенную на столе у меня в кабинете. – Но не стоит переоценивать наши успехи. Даже если Павел уже подтянул панцеры к самому Пресбургу – его еще нужно взять, а потом перебраться через Дунай. А у армии союзников на пути Линц, Зальцбург и несколько сотен километров до Вены. Я не сомневаюсь, что мы их пройдем – но едва ли это возможно сделать за двое суток.

– Тогда я боюсь даже предположить, что нас ждет. – Фон Лихтенштейн мрачно вздохнул. – Все будет зависеть от выбора ее величества.