– Приятно слышать, – проворчал доселе молчавший Жозеф. – И все же позвольте поправить вас, князь. Тот, кто не осознал ошибок прошлого, обречен раз за разом их повторять. И именно поэтому я вынужден согласиться с моим венценосным братом: само существование Священной Римской Империи германской нации – анахронизм. Историческая ошибка, которую мы рано или поздно вынуждены будем исправить. – Жозеф осторожно покосился в сторону Георга. – Подумайте сами – разные языки, разные народы Европы, насильно объединенные под единой короной…

Хельга не ошиблась – французский и британский монархи вели себя именно так, как она и предсказывала: старики явно нацелились как следует пощипать германский Рейх – и теперь вовсю готовили под это хоть какие-то законные основания. Может, за столетия у их династий и накопилось немало разногласий – но здесь и сейчас они выступали чуть ли не единым фронтом.

– И что же именно вы хотите этим сказать? – ядовито процедила Хельга.

– Ничего, кроме очевидного, ваше величество. – Жозеф пожал плечами. – Лотарингия и Эльзас по своей воле объявили о независимости – и это, фактически, привело к войне между нашими державами. Французы не пожелали оставаться под властью Рейха – и решили восстановить историческую справедливость. В конце концов, эти земли всегда были частью…

– Всегда? Вот уж не думала, что человек вашего положения может так плохо помнить историю. – Хельга явна готова была взорваться – но все же изобразила на лице что-то отдаленно похожее на улыбку. – Немало моих предков происходят из владетельного дома Лотарингии. И если уж говорить о справедливости – Священная Римская Империя по праву считается преемником империи Карла Великого, в состав которой Франция входила чуть ли не целиком… Но едва ли вы поспешите вернуть мне свои земли, ведь так, ваше величество?

Я мысленно поаплодировал Хельге. Пусть к изложенным ею фактам вполне можно было придраться – дело свое они сделали: Жозеф сердито засопел, съежился в кресле и смолк. Вряд ли сдался – но уж точно принялся придумывать новые аргументы для спора.

Старые для такой схватки явно не годились.

– И все же я здесь не для того, чтобы вспоминать былые обиды и высказывать претензии, – продолжила Хельга. – Жители Лотарингии и Эльзаса изъявили свою волю – и я не стану с ней спорить. Ведь высшей целью правителя является благо народа.

– Мудрое решение, ваше величество. – Георг закивал – и вдруг торжествующе улыбнулся. – Но разве подобного права не заслуживают все народы Рейха?

– А как насчет народа Соединенных Штатов? – невинно поинтересовался я.

И на этот раз Георг едва сдержался. От старика заметно полыхнуло Даром – так, что я без особого труда почувствовал все его эмоции разом. Гнев, недовольство, жадность – но в первую очередь то ли презрение, то ли что-то вроде недоумения оттого, что ему, старейшему и сильнейшему из монархов Европы осмеливается бросать вызов мальчишка неполных восемнадцати лет от роду. Конечно, перед переговорами Павел пожаловал мне титул канцлера и, фактически, наделил министерскими полномочиями – однако мы все прекрасно понимали, что на деле за этим стоит лишь стечение обстоятельств – и то, что в конечном итоге моя кандидатура устроила всех… Но только Георг видел во мне пустышку, малолетнего болванчика в кресле председателя.

И зря.

– Этот вопрос касается исключительно держав Британского содружества, князь! Мне прекрасно известно о вашей тесной и трогательной дружбе с американским президентом.