— О том, что случилось? — догадался я.

— Верно. Если бы войны родов начинались из-за глупой дуэли двух — ты уж меня прости — недорослей, все дворянское сословие вымерло бы еще до Петра Великого. — Багратион сложил руки на груди. — Когда происходит подобное, всегда следует искать настоящую причину. Конфликт интересов.

Пожалуй. Уж не знаю, что на самом деле задумал дед, но если бы он устроил в Петербурге то, что собирался — кто-то наверняка извлек бы из всего этого свою выгоду. Колычев… точнее, те силы, которые за ним стояли.

— Кто-то хотел войны, — осторожно начал я, — которая непременно привела бы к ослаблению или даже гибели двух старинных родов. — Это может быть нужно кому-то из новой, Петровской аристократии. Владельцам крупных капиталов… В конце концов, сторонникам центральной государственной…

И вот кто тебя за язык тянул, Горчаков?

Я захлопнул рот и с трудом подавил желание на всякий случай еще и зажать его руками — чтобы снова не сболтнуть лишнего. Но Багратиона мои крамольные помыслы, похоже, только повеселили.

— Умение вовремя замолчать — порой бесценно, — усмехнулся он. — Еще немного — и ты бы обвинил в смерти брата саму государыню Императрицу.

— У меня и в мыслях не было…

— Очень надеюсь… Неважно. — Багратион махнул рукой. — Суть ты в любом случае ухватил верно. Так или иначе, раскол нужно искать именно среди дворян. И спор между древними родами и теми, которым пока нет и трехсот лет — самая очевидная причина… Но, к сожалению, не единственная.

— Прошло уже много времени.

— Куда меньше, чем ты думаешь, — вздохнул Багратион. — А старые обиды порой живут куда дольше людей. Так что если тебе кажется, что кто-то может иметь зуб на твою семью или на Воронцовых… то тебе не кажется.

— Значит, месть? — Я подался вперед и облокотился на стол. — И все?

— Едва ли. — Багратион покачал головой. — Для банальной вендетты — слишком уж серьезный масштаб. Стоить копать глубже.

Ага. Знать бы только — куда именно и в каком месте. Старые аристократы, новые…и не только они.

— А те Одаренные? — Я вдруг вспомнил разговор, состоявшийся примерно полтора часа назад. — Которых я видел тогда, дома? На чьей они стороне?

Багратион прищурился — и на мгновение мне показалось, что он пробует залезть мне в голову. Но ничего подобного: вместо Дара менталиста в который раз сработал самый обычный опыт.

— Поправь меня, если я ошибусь, — задумчиво проговорил Багратион. — Но, похоже, тебе уже случилось познакомиться лично с уважаемым Василием Михайловичем Дроздовым.

— Да. — Я не стал юлить. — Вы знаете, кто он?

— Скорее нет, чем да. Правда скрыта слишком глубоко, а озвучивать байки и домыслы было бы попросту невежливо. — Багратион потер подбородок. — Что именно тебя интересует, Саша?

— Судя по положению, он из очень древнего рода, — отозвался я. — И скорее должен был защитить деда… но почему-то не стал.

— Так ты хочешь спросить, на чьей стороне Дроздов? — Багратион вдруг улыбнулся — будто ему внезапно стало очень весело. — Я отвечу: на своей собственной. И уж не знаю, чего старик от тебя хотел, но он точно не враг ни тебе, ни мне… ни уж тем более твоему деду.