Тем временем двое миротворцев и трое гражданских добрались до поверженного вражеского вертолета. Дым относило в сторону ветром, и Мелинде удалось разглядеть молочно‑белый корпус, в котором появилось множество трещин. Один из миротворцев – Мелинда узнала пилота Бреммера – выстрелил, и дверца отлетела в сторону.

– Зря не рисковать… – негромко приказал Холлоуэй. – Медленно и осторожно…

Бреммер опустил винтовку, шагнул к проему и, вытянув шею, заглянул внутрь…

И, вскрикнув, тотчас отпрыгнул назад. В проеме появился завоеватель.

Мелинда ахнула. Завоеватель нетвердо держался на ногах; цепляясь за край проема, он с трудом выпрямился. Бреммер шагнул к нему и с силой ткнул в верхнюю часть корпуса стволом штурмовой винтовки. У завоевателя, похоже, перехватило дух. Он шатнулся назад; один из гражданских подскочил сзади и захватил его шею в замок, а дуло винтовки приставил к подбородку снизу. Завоеватель ухватился за винтовку, но, как ни силился, не смог оттолкнуть.

– Поосторожнее… – проговорил Холлоуэй. – Уложите его на землю и только потом обыскивайте.

Бреммер передал свою винтовку Крейну и подошел к завоевателю совсем близко…

И в это мгновение завоеватель ударил.

Мелинда не рассмотрела толком, что произошло, но Бреммер внезапно отшатнулся назад и упал. Из широкой раны у него на шее хлестала кровь.

– Отойдите от него! – крикнул Холлоуэй и вскинул винтовку.

Но слишком поздно. Все разом закричали, Крейн бросил вторую винтовку, которая стесняла его движения… А завоеватель повернул голову, несмотря на то что ему мешала винтовка гражданского… И на этот раз Мелинда увидела его удар во всех ужасающих подробностях. Изо рта вылетело нечто похожее на клинок и вонзилось в шею стоявшего человека. Раздался крик, переходящий в жуткое клокотанье, и человек точно куль повалился на землю.

Завоеватель потянулся за штурмовой винтовкой, которая выпала из рук убитого… И тогда Крейн выстрелил. Во все стороны полетели обрывки мяса и брызги алой крови.

Мелинда смотрела, и ее всю трясло и тошнило; желудок сворачивался в тугой узел. Ей не бывало так дурно с первого курса медицинского института. Мелинда видела документальные кадры боевых действий миротворцев за последние тридцать семь лет – войны, полицейские рейды, подавление мятежей. Но ни эти просмотры, ни обучение в мединституте не подготовили ее к сцене, которая разыгралась сейчас. К сцене, которую она видела отнюдь не в записи.

И, наверное, только сейчас Мелинда по‑настоящему поняла, что попала на войну.

Мелинда с трудом перевела дыхание. Да, она на войне. Но не в роли стороннего наблюдателя. Она – врач, и у нее есть обязанности. Кроме того, она кое‑что обещала Холлоуэю.

– Я  пойду к ним. – Мелинда встала. – Может, удастся чем‑нибудь помочь.

– Да, попробуйте. – В голосе Холлоуэя звучали злость и горечь. Он не верил, что двоих боевых товарищей удастся спасти. – Вей, оставайся здесь. Будь начеку.

Мелинда и подполковник без происшествий дошли до сбитого вражеского летательного аппарата. И выяснилось, что действительно можно было не спешить.

– Мертвы? – спросил Холлоуэй.

Мелинда кивнула и поднялась с колен. Сердце у нее все еще стучало учащенно. «Это обычный клинический случай, – внушала она себе, чтобы успокоиться. – Эти люди пострадали в катастрофе. Война – такая же катастрофа, как любое стихийное бедствие. Эпидемия травматизма, как сказал давным‑давно один мудрый врач…»

– У обоих перерезаны сонные артерии. – Мелинда повернулась к Крейну. – Вы хорошо видели, что произошло?

Второй пилот отрицательно покачал головой:

– Все случилось слишком быстро.