– Убирайтесь прочь! – крикнул Ангус.

– А что, у него и впрямь на геральдической эмблеме изображена свинья? – спросил Беннет, когда разъяренный сэр Фергус отъехал от стен.

– На самом деле там изображен встающий на дыбы вепрь, – ответил Артан. Теперь он уже почти не сомневался в том, что придется вступить в бой с людьми сэра Фергуса и людьми Макайворов.

Внезапно послышалось какое-то хрюканье, и Артан невольно улыбнулся; оказалось, что хрюканье свиней изображали защитники Гласкрига, собравшиеся у стены. Очевидно, все уже знали о том, что изображено на знаменах сэра Фергуса.

Артан оценил удачную шутку по достоинству, но он не представлял, до какой степени она удачна. Взбешенный сэр Фергус решил немедленно начать бой. Он приказал своему войску начать атаку, но, восседая на своем рослом белом жеребце, держался на безопасном расстоянии от стен крепости.

Вскоре стало ясно, что лэрд Макайвор не одобрил столь неожиданного для всех наступления; он дал своим воинам разрешение действовать по собственному усмотрению – либо вступить в бой, либо воздержаться. Немногие из его людей решились броситься на приступ и поддержать плохо подготовленный штурм укрепленных стен крепости. Артан же, защищая стены Гласкрига, размышлял о том, сколько времени пройдет, прежде чем люди сэра Фергуса поймут: бессмысленно отдавать свою жизнь ради труса и болвана, который не дорожит их жизнью.

– Миледи, Кривая Кошка просит вас прийти и показать, как вы умеете лечить людей! – прокричала с порога кухни какая-то девушка.

Сесилия повернулась к двери, но девушка уже исчезла. Отложив в сторону травы, которые она тщательно измельчала для приготовления лечебных снадобий, Сесилия направилась к Большому залу – там решено было лечить раненых, если таковые появятся. Даже сидя в самом дальнем углу кухни, Сесилия услышала, как началось сражение. Страх за жизнь Артана, который она стремилась скрывать от всех, не покидал ее ни на минуту. Как она ни старалась – не могла не думать о том, что ее муж и дядюшка находились на стенах замка под градом стрел.

Сесилия в страхе переступила порог Большого зала. В воздухе витали тяжелые запахи крови и пота. В зале уже собралось множество воинов, которые ждали, когда их раны обработают и перевяжут. Подойдя ближе, Сесилия, к своему огромному облегчению, обнаружила, что раны в основном не опасные – главным образом то были царапины от стрел. Несколько человек получили более серьезные ранения, и только состояние двоих оказалось тяжелым и вызывало опасения за их жизнь.

– Милая, ты и впрямь умеешь лечить людей? – спросила Кривая Кошка.

– Одна старая знахарка утверждала, что у меня способности к целительству. Говорила даже, что я кое в чем превзошла ее, – в смущении ответила молодая женщина.

– А эта знахарка действительно знала толк в целительстве?

– Да, конечно. Люди приходили издалека только ради того, чтобы просто увидеть ее.

– Раз так, тогда иди за мной.

Они подошли к высокому и худощавому молодому человеку, распростертому на одном из столов, поставленных вдоль стены. Сесилия мысленно молилась о том, чтобы оправдать доверие, которое ей оказали. У юноши оказалось три раны от стрел, одна из которых, видимо, находилась недалеко от сердца. Другая же стрела торчала у него из бедра, и Сесилия сразу же узнала в ней стрелу Доналдсонов.

– Я немного опасаюсь вынимать стрелу, – призналась Кривая Кошка. Она говорила очень тихо, чтобы никто не мог услышать ее слова. – Как бы мальчик не умер от сильного кровотечения.

Сесилия внимательно изучала, как расположена стрела, угодившая в бедро юноши. Стрела прошла насквозь, но, к счастью, благополучно миновала то место, рана в котором вызывает смерть от потери крови (потому что из человека вытекает вся кровь, как говорила Долговязая Лорна).