Сигимор удивленно хмыкнул. Было странно слышать такие разумные речи от маленького ребенка.

– Да, парень, именно так все и будет. А мы тебе немножко поможем...

Джолин смотрела вдаль. Глаза ее наполнились слезами, а в горле застрял ком. Рейнард понимает гораздо больше, чем можно было предположить. По отдельным словам, замечаниям и фразам он восстановил у себя в голове целостную картину того, что произошло с ним и его отцом. Девушку тронула нежность, прозвучавшая в голосе Сигимора, когда он разговаривал с ребенком. Возможно, этот большой, сильный шотландец и не отличался особым изяществом, не знал они всех тонкостей дворцового этикета, но его доброта и открытая манера общения просто подкупали девушку. Сигимор проявлял чудеса терпимости и заботливости по отношению к Рейнарду.

Собственно говоря, все шотландцы были чрезвычайно добры к мальчику. Джолин не могла не признать, что Питер и его товарищи уделяли Рейнарду куда меньше внимания, чем эти люди. В том, как Сигимор и его братья обращались с Рейнардом, ощущалось что-то женское, можно даже сказать, материнское. Если бы она сказала об этом своим спутникам, они бы от удивления, без сомнения, попадали со своих лошадей.

Особенно странным казалось то, что в Сигиморе уживались совершенно несовместимые качества. С одной стороны, язвительность, даже циничность – он сравнил английских леди с собаками. Но с другой – нежность, почти материнская заботливость. С самым серьезным видом он мог разговаривать с ребенком об ангелах. Как ни странно, именно эта его мягкость и обезоруживала ожесточившееся сердце Джолин, хотя она очень старательно возводила вокруг него оборонительные сооружения. Как она могла оставаться равнодушной к человеку, который так трепетно гладил Рейнарда по голове?

– В нескольких часах езды отсюда будет деревня, – сказал Сигимор, подъехав к Джолин. – Там есть отличный постоялый двор, где мы и переночуем.

Джолин нахмурилась:

– Но если мы остановимся в деревне, нас будет совсем легко выследить.

– Да, но это не имеет особого значения. Ведь Гарольд уже наверняка знает, что мы едем в Дабхейдленд. Поэтому мы не откажем себе в удовольствии и переночуем в доме, а не под открытым небом. Похоже, сегодня будет дождь.

Джолин посмотрела на небо. Оно было голубым, без единой тучки, но девушка не стала ни о чем спрашивать Сигимора. Он, несомненно, лучше ее разбирался в особенностях местной погоды.

– Что ж, звучит заманчиво... Чистая постель и, возможно, горячая ванна.

– Настоящее искушение.

– Да, конечно, но я не стала бы из-за этого подвергать жизнь Рейнарда опасности.

– Так или иначе, но Гарольд все равно скоро окажется перед нашей дверью. Если он твердо решил найти нас, то, можно не сомневаться, он это сделает. К тому же я предлагаю вам остановиться на постоялом дворе не потому, что забочусь о вас...

Джолин вспыхнула и метнула сердитый взгляд на Сигимора. А шотландец с невозмутимым видом направил свою лошадь к Лайаму. Кажется, он решил свести ее с ума, раздраженно подумала девушка.

Постоялый двор, называвшийся «Два ворона», оказался на удивление чистым и уютным. С кухни доносился аппетитный запах жареного мяса, от которого сводило желудок.

Не понравилось Джолин здесь только одно – хозяева и посетители пристально разглядывали ее. И в их взглядах угадывались ужас и любопытство. Возможно, ей не стоило тут и рта открывать. Пусть о ванне для нее спросит Сигимор.

– Господи Боже ж мой, Иисус! Это ведь англичанка, – испуганно прошептал хозяин постоялого двора, глядя на Сигимора. – Какого черта вы притащили ее в мой дом?

Сигимор скрестил руки на груди и сверху вниз посмотрел на маленького, крепко сбитого мужчину, круглое лицо которого покраснело до корней волос. Джолин даже пожалела этого человека, но вел он себя вызывающе грубо.