– Потому что трессинги убивают людей, а наша смерть сэру Файеррису не нужна.

– Это и правда не трессинги, – согласилась девушка. – Мой отец много путешествовал, он говорил, что на болотах, которые далеко на юге, водятся жабы размером с небольшую собаку. Ночами они кричат так, что даже самый смелый человек может поседеть. Но сами они безобиднее цыплят. Он даже пытался изобразить их крики.

– Я, кажется, понял, в чем дело, – усмехнулся Трой. – Хитро придумано.

– Ты о чем? – не понял Драмиррес.

– Все мы – заноза кое-где у сэра Файерриса. Таких, как мы, неплохо бы обломать как можно быстрее и унизительнее. Для этого и заставили копать посреди ночи. Если Миллиндра права, гигантские жабы обитают в этой части болот и только-только начинают пробовать голос. Дальше они запоют по-настоящему, мы должны перепугаться и побежать назад, чтобы колотить в ворота школы и просить нас впустить. А утром всем расскажут, что мы жалкие трусы, боимся каких-то бородавчатых лягушек. После такого нас на смех поднимут.

– На смех поднимут, если ты ошибся и сейчас из темноты выйдет зубастое чудовище размером с крепостную башню, – пробурчал Драмиррес.

– Тебя никто здесь не держит, так что можешь мчаться к школе и колотить в ворота. А я буду копать яму. Сэр Файеррис сильно во мне ошибся, бегать от жаб точно не стану.

– За смешного слабака меня держишь? Да я выкопаю эту яму ниже воды, и пусть даже все чудища этого проклятого острова выстроятся вокруг нас в три круга.

Северянин вдвое старательнее заработал лопатой и даже начал насвистывать какую-то легкомысленную мелодию. Уловив мотив, его подхватил Айлеф, а потом и Бвонг присоединился. Сбивался с ритма, невпопад, но старался.

Миллиндра, пытаясь работать так же старательно, как все, покачала головой:

– Бвонг, у тебя совсем нет музыкального вкуса. А еще вы все сумасшедшие.

– А сама-то кто? – с насмешкой поинтересовался Драмиррес.

– Такая же, как вы.

– Вот то-то, Веснушка. Мы все психи, это мне в нас и нравится. У кого-нибудь найдется кусок мела или угля?

– Зачем? – удивился Храннек.

– Хочу написать на боку крысы «командир Гнадобис».

– За такое нас опять накажут, ведь хоронить будут другие.

– Но согласитесь, что дело того стоит.

Между тем вспышки, которые поначалу сверкали далеко над морем, заметно приблизились и усилились. К тому же в природе нарастало напряжение, ощущалось, что сильная гроза неизбежна. Если задержатся, не будет нужды копать до воды, она сверху зальет свежую яму, и пусть потом кто-нибудь попробует доказать, что четверка наказанных схалтурила.

– У меня уже под лопатой хлюпает, – устало произнес Драмиррес. – Давайте поднажмем, совсем немного осталось.

– Ага, – произнес Айлеф. – Так спать охота, что мочи нет.

– Я уже здесь завалиться готов. Особенно если Айриция бочок погреет.

– Трессинги тебе бочок погреют, – без малейшей паузы отозвалась белобрысая здоровячка.

– Злая ты.

– Пожалуйся на меня Тарайре, может, и пожалеет. Тем более тебе беленькие нравятся.

– Только смотри, чтобы не стал ее тридцать первым клиентом, – предупредил Бвонг.

– А чего это ты за меня беспокоишься?

– Кто сказал, что я беспокоюсь за тебя? Я о себе думаю.

– Это как?

– А очень просто – если мы ради крысы копаем такую ямину, то страшно представить, сколько придется рыть ради дохлого клоуна.