— Какой вы милый, пан Максим! — Катя на всякий случай положила шоколад под бумаги. — Шеф уже интересовался вами, и я сказала, что опаздываете на два часа.

— Вы умница, Кетхен, что бы мы все делали без вас!

— Вы всегда угождаете мне.

— Угождать вам — долг каждого мужчины.

— У нас так мало настоящих мужчин.

— Просто они постарели и утратили боевую форму. Кроме нашего шефа: почему-то он только молодеет.

— Почему же?

— У него особая причина.

— Какая же?

— Этого я не могу сказать вам, Кетхен.

— Мне так интересно... Скажите!

— Зависть съедает меня, Кетхен, черная зависть.

— А я слышала, что панна Стефа...

— Все, Кетхен, познается в сравнении. Панна Стефа — чудо, но есть еще женщины...

Катя незаметно оглянулась на двери кабинета Кочмара. Поднялась из-за стола, придвинулась к Рутковскому.

— Если вы захотите... — прошептала многозначительно. Однако излишняя Катина привязанность не входила в планы Максима.

— Я всегда хочу очень много, и требовать этого от вас, Кетхен, трудно... Мы поговорим еще на эту тему... — Так же осторожно оглянулся на двери Кочмара, и Катя скисла.

Рутковский подумал, что можно будет когда-нибудь покатать Катю в «фиате», хотел даже предложить небольшую субботнюю прогулку, но двери кабинета открылись, и в приемную выглянул шеф. Катя изобразила на лице недовольство.

«Дура дурой, — подумал Максим, — а какая-то женская интуиция подсказывает ей правильную линию поведения». Катя сказала громко, чтобы услышал Кочмар:

— Каждый факт вашего опоздания я зафиксирую в ведомость с последующей отметкой — отрабатываете ли.

— Деловая постановка вопроса, — похвалил Кочмар. — Сегодня прошу задержаться после работы. Проанализируете два свежих сообщения корреспондентов.

— Слушаюсь, пан Роман.

— А сейчас идите и работайте! — Кочмар не любил, когда кто-то из сотрудников, особенно молодых, крутился возле Кубиевич.

Рутковский пошел не оглядываясь. Примитивный флирт с Кетхен оставил неприятный осадок, и слава богу, что случился пристойный повод для отступления.

Максим работал достаточно продуктивно и до конца дня фактически выполнил работу, назначенную Кочмаром на вечерние часы. Хотел, чтобы ничто не мешало вечером заняться картотекой информаторов. В половине шестого, когда все, как по команде, поднялись и стали закрываться ящики, Максим поймал несколько сочувственных взглядов. Заглянул в комнату Мартинец.

— Ты чего, старик, не заканчиваешь? — спросил.

Рутковский рассказал, в чем дело. Иван искренне расстроился.

— А я рассчитывал на твой лимузин, — признался. — Свою развалюху отдал в ремонт.

— Ты с Гизелой?

— Нет, старик, такой экземпляр объявился...

— Ну и мотай со своим экземпляром! — рассердился Максим. — Не знаю, что и говорить Стефе.