Она с такой перекошенной от ненависти мордашкой швырнула безделицу о пол, да ещё и припечатала сверху каблуком, что с хрустом раздавила её вдребезги.

    -  И даже не смей приближаться ко мне! - она отошла в сторону, и позволила Селине заключить в утешительные объятия свои вздрагивающие отчего-то плечи.

    Ведьма сделала внуку знак глазами - исчезни. Оттого он и не слышал дальнейшего разговора.

    -  Представляешь, ба - он меня зарезал! - её заплаканное лицо вновь предательски задрожало. И вновь, вновь потекла воспетая бардами но проклинаемая прочими мужчинами горько-солёная влага.

    Селина мягко утешала девицу, ворковала о какой-то ерунде так ласково и отвлекающе, что та наконец стала затихать, пригревшись в так уютно обернувшем её ощущении защищённости. Против воли она даже стала прислушиваться, ещё хлюпая носом и пряча лицо…

    -  Кинжалом в живот пырнул? Так это же очень хороший сон, девонька - и самый лучший знак, - Селина тихонько покачивалась из стороны в сторону, словно мерно убаюкивая только что безутешно рыдавшую девицу. - Ведь отчего мужчины так обожают копья, кинжалы, шпаги и прочие протыкающие штуки? Да просто оттого, голубка ты моя - что они воспринимают их вроде как продолжение или символ своего естества… там.

    Притихшая было и уже завороженно слушающая молодая красавица вновь гневно содрогнулась.

    -  Нет! Никогда! - выкрикнула она в бешенстве - но всё же вырваться из цепких объятий не сумела. Потрепыхалась пойманной птицей, и плечи её вновь обречённо поникли.

    А старая мудрая ведьма вновь продолжила свою немудрёную терапию. Гладила и убаюкивала с бесконечным женским терпением, и непостижимым разуму способом вновь и вновь находила нужные слова…

    Наверное, потому волшебник и маркиз Ферри-Бэя всё же благополучно проснулся наутро в своей комнатке почти под крышей угловой башенки, откуда так славно было наблюдать смены дня и ночи над этим миром теней. Как бы то ни было, к завтраку все вышли хоть и несколько задумчивыми, но без особых следов треволнений на лицах. Равно как и безо всяких исчезнувших стараниями целителя синяков и ссадин. А уж что творилось в душе, то никого не касалось…

    -  В общем, город полностью осаждён с суши - и лишь через море возможно общаться с остальным миром - это если магик воздуха не нагонит бурю, - Селина с кислым выражением лица закончила краткий обзор событий - и заодно трапезу.

    -  Ладно, это решаемо, - Валентайну хоть кусок в горло нынче не лез, но день обещал быть весьма жарким, а потому заправиться следовало основательно. - Чайка, поможешь?

    Втихомолку хрустящая свежеподжаренным хлебцом (она таки распробовала и по достоинству оценила любимое лакомство дочери) Верайль обмерла - это и есть имя? Чайка? Птица мечты, светлая и чистая, свободная как морской ветер? Плохо, ой как плохо - мечтой любуются и грезят… да только, издали. Гнаться за нею пустое, уж в противном никого убеждать не надо.

    Девица неопределённо дёрнула плечом, упрямо не награждая волшебника даже мимолётным взглядом.

    -  Ладно… сначала дела, сопли потом, - нехотя ответила она.

    Потом снова сделала недовольную мордашку (Валлентайн непроизвольно залюбовался этим очаровательным бантиком губ) и добавила - некий тёмный лорд в Искажённых Мирах показал себя не только хорошим солдатом, но и отменным командиром. И Зепп, стоящий навытяжку у дверей трапезной, выпрямился ещё горделивее. Уж такая рекомендация из уст одной бешеной белки стоила многих иных других.

    А Валлентайн, ощущая как внезапно забилось сердце, уронил на скатерть скомканную салфетку.