— Нет, конечно.

Мы вышли из магазина, прихватив еще по бутылке "Жигулевского". Я сел на траву и задумался.

— Тогда, если это не групповая галлюцинация, то что же с нами происходит? Мы попали в параллельный мир? Или нам открылось окно в прошлое?

— Не окно, а дверь… Слушай, да не заморачивайся ты. Погуляем и вернемся, а потом будем разбираться. Вон смотри, Лу-на-парк.

Я повернул голову в сторону, куда Аркан тыкал пальцем. Посреди горохового поля красовался, словно мираж, огороженный белоснежным забором, городок развлечений. Над воротами высилась дугообразная вывеска: "Лунапарк". Издали это походило на многообразный карточный домик или возведенное в поле строение эльфов из компьютерной игры.

— Черт, как же мы его раньше не заметили? — я почувствовал, как к груди подкатывает волна. — Наверно такой же приезжал, когда я перешел в старшие классы.

Мы взяли велосипеды, и пошли туда, хрустя на ходу палочками.

Перед нами предстал безлюдный парк аттракционов, раскинутые шатры зазывали радугой вывесок. Гигантскими виноградными гроздьями болтались на ветру желто-зеленые и светло-красные шары.

— Вау! Пещера страха!

Я приметил ее сразу, как зашли в ворота. Когда-то я мечтал побывать в ней и второй, и третий, и десятый раз, но мелочи хватало только на один. Не раздумывая, я сел в тележку, хлопнул пробкой "Жигулевского" о бортик, тележка тронулась и окунулась в пещеру. Аркашка, дуралей, поперся стрелять в тир.

В пещере было темно, хоть глаз выколи. На крутых поворотах с легкой вспышкой света навстречу мне выскакивали скелеты и страшилища. Дух захватывало, как в детстве. Сердце выскакивало из груди. Потом я пустился по второму и по третьему разу.

Аркашка ждал меня у выхода из Лунапарка.

— Почему ты не пошел в Пещеру страха?

Он махнул рукой.

— С детства не люблю острых ощущений.

Я хмыкнул. Мы бросили в урну опустошенные коробки и бутылки, и с велосипедами пошли по полю, на ходу принявшись поедать горох.

— Пора и честь знать, — сказал он.

— Думаешь?

Он кивнул.

Несмотря на вновь выпитое пиво, хмель куда-то улетучился. Я чувствовал себя почти трезвым. И вместе с тем испытывал особый душевный подъем, этакую внутреннюю невесомость. Над нами пролетела чайка, я остановился и положил велосипед. Обмякши, я лег прямо на горох, раскинул руки и уставился на небо. Ни единого облачка. Бездонная синь кружила голову. Небо здесь было другое — оно то высасывало меня, то падало на меня, то зеленело, то белело. Я тихонько засмеялся.

— Ты чего ржешь? — удивился Аркадий, стоя надо мной.

— Мне кажется, я схожу с ума, — отметил я.

Одной рукой он придерживал велосипед, а другой расколупывал стручок гороха.

— А вот и первый человек.

Он всегда был чертовски наблюдательным, этот Аркашка.

Сторож горохового поля в черном плаще несся прямо на нас, с двустволкой наперевес.

— Эй, засранцы! Горох не трогай, солью стреляю!

И он пальнул один раз в воздух.

Я вскочил. Мы забрались на велики и помчались обратно к двери. Еле успели. Как только Аркан взялся за ручку, просвистел выстрел. У меня внутри все сжалось. В следующий миг я понял, что цел и что Аркан тоже цел. Мы проскользнули в приоткрытую дверь.

В понедельник, встретив Аркашку в офисе, я первым делом спросил:

— Ты ходил туда?

— Куда?

— Не придуривайся. Второй раз ходил?

— Не, — он принял серьезный вид. — Мне было боязно. А ты что, ходил? Когда мы выбрались оттуда, ты даже не решился снова открыть дверь.