— Что случилось? — спросил тот.

— Нет, ничего, просто задумался. Извини, я должен отнести Салли пунш.

— Смотри, как бы Боб не приревновал, — сказал Джон насмешливо своим грудным голосом.

— Почему ты так долго? — Салли была в настроении. — Я боялась, что ты меня бросил.

— Нет, я разговаривал со своим братом.

— Наверное, это так здорово — снова быть дома, — сказала Салли Форд.

С приближением дня обеда Джим все больше нервничал. Он отбрил мать, когда она посоветовала ему надеть пальто, а потом обругал брата. Авторучка Джона в ящике бюро протекла и оставила чернильное пятно на последней белой рубашке Джима. Поскандалив с братом, Джим вышел из дома. С бьющимся сердцем Джим постучал в дверь Мергондалей. Дверь открыл Боб.

Джим, как во сне, пожал ему руку. Он почти не мог говорить.

— Как ты, черт тебя возьми?! — начал Боб. — Давай заходи! Выпьем!

Он провел Джима в гостиную.

— Старики ушли куда-то обедать, а Салли наверху занимается с ребенком. Бог ты мой! Я так рад тебя видеть! Ты ничуть не изменился. Ну, рассказывай!

Когда Джим наконец заговорил, голос у него звучал хрипловато:

— Я в порядке, в полном порядке. Да и у тебя вид — дай бог всякому.

Боб и в самом деле выглядел неплохо. Джим был удивлен: он забыл облик Боба. Ему всегда казалось, что его представление о Бобе отвечает действительности, но, видимо, его память была эмоциональной, а не фактографической. Он забыл, какими темными были рыжие волосы Боба, забыл, что у Боба веснушки, что уголки губ чуть искривлены, а глаза синие, как воды северных морей. Только тело осталось таким, каким он его запомнил, — худощавым, стройным, широкогрудым. В форме он был хорош.

Они уселись перед камином. Боб забыл принести выпивку. Он тоже делал инвентаризацию. Интересно, все ли он помнит.

— Ты просто исчез, — прервал наконец молчание Боб.

— Кто? Я? Это ты исчез. Я тебе писал-писал, но мои письма тебя не находили.

— Ну, я не сидел на одном месте, как и ты.

— Мы оба не сидели на одном месте.

— А ты уже видел Салли, когда вернулся?

— На рождественском вечере.

— Ну, да. Забыл. Она же сама и пригласила тебя на обед.

— Она замечательная девушка, — Джим хотел, чтобы в этом с самого начала не было никаких сомнений.

— Нет вопросов. Я рад, что вы друг другу понравились. Ведь ты в школе ее толком и не знал, да?

— Не знал, но ты-то, помнится, с ней тогда уже гулял.

— Ну, а ты когда наконец женишься?

— И он туда же.

— Пока не собираюсь.

— Так ты, говорят, надумал вернуться домой насовсем?

Джим кивнул:

— Может быть. Ты ведь тоже будешь здесь жить.

— Все меня уговаривают. Похоже, я буду заниматься страховым бизнесом с отцом Салли. Все считают, что у меня получится.

— Но сам бы ты предпочел море?

Боб заерзал на стуле, закинул одну длинную ногу на другую, потом поменял их местами.

Понимаешь, я ведь уже почти десять лет в море и кое-чего добился. Нелегко мне будет перебраться на сушу. Но если Салли хочет…

— Она-то хочет, но ты нет?

— Нет, хочу, — сказал Боб вызывающе, даже с какой-то страстью. Потом сдался: — А может, и нет.