Только тогда Карлос Зуде заговорил:

— Это правда?

Не было ни угроз, ни резких движений, ни криков. Не было никаких бурных сцен. Он был раздавлен. Он потерпел кораблекрушение и не мог достичь берега. Жульете хотелось ободрить его:

— Будь терпелив… Я не так уж нужна тебе. У тебя есть твои дела, твоя жизнь, твой мир. По-своему ты победитель. Ты сражался и выиграл сраженье…

Слова Жульеты медленно возвращали его к действительности.

— Я думал, ты будешь моей помощницей… Я думал…

Ему хотелось сказать многое, но не стоило. Хотелось плакать. Слёз не было, словно ком застрял в горле. Он чувствовал пустоту в груди. У него даже не было сил встать. Сердце Жульеты сжалось, ей было бесконечно жаль его. Она подошла, села рядом с ним на постели, взяла его за руку:

— Бедный мой, дорогой… Ты был так добр ко мне… Мне не в чем тебя упрекнуть. Ты можешь думать обо мне всё, что хочешь, но…

Карлос постепенно приходил в себя. Теперь в словах Жульеты он видел слабую надежду. Трудно забыть это, трудно простить. Но он любил её так, что был готов забыть и простить. Самое главное — не потерять её. В комнате стояла тишина, только море шумело за окном, разбиваясь о берег. Карлос искал слов и не находил. Трудно было выразить то, что он хотел сказать:

— Жульета, я люблю тебя… Ты для меня всё… Ведь для чего-нибудь же люди борются, мучаются, совершают сделки, губят других. Для чего-нибудь. Я это делал для тебя. Я знаю, что я это время мало бывал с тобой, но ведь я работал, как вол… Я тоже отчасти виноват в том, что случилось. Но если этот каприз, если это твое безумие уже прошло, забудем всё, сегодня же, сейчас же всё забудем и уедем. Поедем путешествовать, теперь мы уже можем себе это позволить. Уже не нужно, чтоб я здесь всё время находился. Помнишь, я когда-то обещал тебе, что мы отправимся путешествовать, что когда-нибудь эта ссылка кончится для нас, что в один прекрасный день мы станем хозяевами земли и сможем уехать отсюда? Ну так вот, мы уже сейчас — хозяева земли. Давай забудем всё. Словно ничего и не было.

Сердце Жульеты сжималось от жалости. Ей было так жаль его, что на мгновение она подумала, что нужно остаться, отказаться от всего, снова окунуться в эту страшную топкую грязь. Она, Жульета, нужна этому человеку. У него фазенды, отнятые у полковников, у него экспортная фирма. А ему нужна она, Жульета. Но надо было подавить в груди это чувство жалости, иначе она погибла. Чтобы спастись, она должна переступить через Карлоса, может быть, даже переступить через Сержио.

— Будь терпелив, Карлос. Это не каприз и не безумие. Я пошла на это, чтобы бежать от того, что окружало меня… — Она повела рукой вокруг. — От твоих дел, от твоего грязного мира… Я сама не понимала, я приходила в отчаяние, на меня находила хандра, помнишь? Твой мир… Ты думаешь, мне нужны путешествия, роскошь, балы и нарядные платья? Ничего этого мне не нужно… Я хочу уйти от этой жизни, от этой страшной грязи, такой страшной…

Он начинал понимать. Тень отчуждения легла между ними. Жульета почувствовала это и обрадовалась, так как подумала, что Карлос сможет жить без неё, каких бы страданий это ни стоило ему вначале.

— Грязь, говоришь ты? А что же тебя кормит, как не эта грязь? Торговые дела так и делаются: выигрывает тот, кто хитрее, так всегда было… Ты не считала, что это грязь, пока не познакомилась с этим типом…

— Не волнуйся, Карлос, Я тебя ни в чем не обвиняю. Это твоя жизнь. Но просто мне она не нравится, и я не хочу больше так жить…

— Ты уходишь? — Он снова весь поник, снова чувствовал вокруг пустоту, снова испугался.

— Ухожу, Карлос.