Значит, не так уж сильно она сломана. Все работает. И этот протез все равно удобнее того, что она носила раньше.

Она собирается, забрасывает за плечо сумку из толстой шерсти и отправляется в порт, на ходу изучая выданные ей билеты на корабль. Однако, приблизившись к пристани, она смотрит вверх и застывает, ошеломленная.

– Ах ты, дерьмо какое, – ругается она. – Сука удача…

В нескольких сотнях футов от нее высится ослепительно-белый корпус круизного лайнера «Кайпи». Только этого ей не хватало – провести следующие три дня в компании с почтенными семействами, орущими детишками и воркующими любовниками. Хорошо еще, что она в штатском, а то бы все на нее таращились.

Но, подойдя ближе, она обнаруживает, что большинство пассажиров молоды, это правда, вот только они совсем не такие, как она ожидала.

На пристани стоит толпа из тридцати с лишним рядовых солдат в походной форме. Вещмешки лежат у них под ногами, и все они нервничают, ожидая посадки на борт. Судя по форме – это седьмой пехотный полк, размещенный где-то в глубине Континента – либо в Мирграде, либо в Жугостане. Возможно, ребят отправляют обратно в Галадеш готовиться к новому назначению. Поэтому они немного на взводе – похоже, у родины есть на этих ребят планы, и планы весьма амбициозные, – иначе с чего бы снимать солдат с мест и выкупать для этого целый «Кайпи». А что амбициозные – это понятно после всего, что тут случилось. Сайпур стоит крепко, Сайпур неуязвим – вот что родина хочет показать всему миру.

Мулагеш даже не удивлена, что ее об этом не информировали. Родина еще явно не придумала, что с ней делать дальше.

Турин встает в очередь за ребятами и бросает под ноги вещмешок. Доски причала жалобно скрипят – мешок набит доверху. Кто-то оборачивается на звук и смотрит, как она прикуривает сигариллу. Один из ребят оглядывает ее синяки, повязки, шрамы и протез на левой руке. И кивает ей – так приветствуют друг друга равные. И правильно, была бы она старше по званию, надела бы форму. Она кивает в ответ.

Она приглядывается к их форме.

– Седьмой пехотный, да? – спрашивает она.

Солдаты оборачиваются.

– Точно, – подтверждает молоденькая девушка.

– Вроде ж вы стояли… в Жугостане, да?

– Именно.

– Отличное место.

Девушка фыркает:

– Да не то чтобы…

– Ну как, отличное в плане того, что в батлане практикуйся не хочу. Так я слышала. А служил кто из вас, ребята, под командованием майора Авшрама?

– О… Да. Я служила, – говорит девушка.

– Он до сих пор сраные усы свои носит?

Солдаты смеются.

– Носит-носит, – говорит девушка. – Оскорбляет, так сказать, наше чувство прекрасного.

И оглядывает Мулагеш:

– Тоже служили?

– Было дело. А может, еще и будет. Приеду домой – узнаю.

Они понимающе кивают. Да уж, жизнь солдата ему не принадлежит.

– А где служили? – спрашивает девушка.

– Ну… Теоретически, – говорит Мулагеш, – я была в отпуске.

Та смеется – не верит:

– Ничего себе отпуск у вас был!

– А то.

И они, ожидая посадки, болтают, и шутят, и стреляют друг у друга сигареты. Один храбрый мальчишка-рядовой пытается раскурить одну из сигарилл, которые Мулагеш купила на пристани, – гадость редкую. Парнишка затягивается и тут же зеленеет, и над ним все хохочут и подшучивают.