|
Томми подъехал к больнице. Волна должна была ударить минут через пятнадцать. В семи домах, у которых они с Френчем останавливались по дороге из Уимерли, никого не было. На краю автостоянки в два грузовых вертолета марки «Лабрадор» и «сикорски» забирались пациентки. Из-за треска лопастей Френч совсем перестал слышать рацию. Лица у женщин были растерянные, но паники не было. Все двигались слаженно и быстро.
– Больных с нарушением дыхания уже эвакуировали? – спросил Френч в микрофон. Ему никто не ответил. Командор подождал, потом прижал наушник пальцем. Томми стоял рядом с автобусом и смотрел, как заспанные пациентки в пижамах или ночных рубашках шаркают тапочками по асфальту. Некоторое сами катили свои кислородные баллоны, многие несли книги и журналы. Одна из девушек, бледненькая, лет двадцати, в огромных наушниках, прижимала к животу плеер. У ворот автостоянки двое солдат регулировали движение машин, выезжавших на шоссе. – Что там – уснули? Говорит командор Френч! Томми волновался все сильнее. Он немного побродил кругами, потоптался на месте и, наконец, собравшись с духом, направился к больнице. Френч двинулся следом. В наушнике раздался еле слышный голос: – Нет, сэр. Пациенты с нарушением дыхания лежат на шестом этаже, а мы пока эвакуируем пятый. – Вас понял. – Они с Томми обогнули несколько машин скорой помощи у главного входа и подошли к двойным дверям приемного покоя. – Женщин всех вывезли? Тишина. Френч и Томми вошли в пустой вестибюль. С одежды Томми все еще текла вода, кроссовки булькали при каждом шаге. К груди он как всегда прижимал блокнот. – Повторяю вопрос. Женщин всех вывезли? Лифт поднял их на шестой этаж. Двери раскрылись, и Томми уверенно показал на одну из палат в самом конце коридора. Он прибавил шагу, но руки так и не опустил. Френч не отставал. Навстречу им солдаты вели под руки больных. Вдоль стены на кроватях лежали люди. Протиснуться оказалось не так-то просто. Медсестра, заполошная толстуха, испуганно уступила дорогу. – Я не уверен, что всех, сэр. У меня пока недостаточно данных. – Вас понял… Эй, ты куда? – окликнул художника Френч, но Томми, не оборачиваясь, вошел в одну из палат. Он тут же уселся на стул рядом с кроватью, посмотрел на лежащего и с деловым видом начал что-то ему говорить. Френч вытащил другой стул на середину комнаты и подозвал Томми, похлопав рукой по сиденью. – Садись-ка ты лучше тут. Томми озадаченно посмотрел на командора, потом вдруг широко ухмыльнулся и перебрался в центр палаты. Он опять посерьезнел, прокашлялся, оглядел все койки в комнате и заговорил неестественным деревянным голосом, словно в пьесе играл: – Вышел я как-то в море на лодке. Погода – просто загляденье, и бури не обещали. Закинул я удочку: треску, значит, ловлю. – Он улыбнулся своим мыслям. Двое больных повернули головы к Томми, ожидая продолжения. Внезапно улыбка на лице Томми погасла, он взволнованно посмотрел на свои серые кроссовки. – Тут как потемнеет! Как будто солнце погасили. А на небе ни облачка. Шум поднялся – ни дать ни взять река ледоходит. Оглядываюсь – море на горизонте дыбом стоит. Волна с гору. И на меня. А я даже пальцем пошевелить не могу от страха. В жизни такого не видал. Сижу и таращусь. Жду, что будет. Еще четверо зашевелились на своих постелях и повернули головы к Томми. – Все, думаю. Крышка. Кругом совсем почернело, волна уже до неба поднялась. А потом… – Томми перевел дух. Все взгляды в палате были прикованы к нему, – … потом пропала. Как не было. Такие вот дела, ребята. – Последние слова Томми почти прошептал. Повисла тишина. Стало слышно, как ходят поршни в аппаратах искусственного дыхания. |
