— А мы будем подыгрывать, — отозвался Роган с нескрываемым сарказмом.

— Донован прав, — снова заговорила Элли. — Возможно, Бэндон пытается нам помочь.

Робин Такер, удивленно подняв брови, посмотрела на Элли, но в ее взгляде читалось явное одобрение.

— А с судьей в кабинете лучше встретиться Рогану.

— Что? Чтобы и мне срок влепили?

— Чтобы я оставался в стороне. И Бэндон увидит, что мы обошлись со Спарксом честно.

— Хорошая мысль, — тихо одобрил Макс. — Спасибо.

— Ладно, на этом закончили? — поинтересовалась Такер. — Все пляшут и поют?

Особенно довольным не выглядел никто, но и возражать никто не стал.

— Все оказалось проще, чем я думала. А теперь убирайтесь. У меня дома ребенок ждет ужина.

Еще не добравшись до рабочего места, Роган принялся реконструировать события, которые заставили судью Бэндона позвонить в этот день Максу Доновану.

— Твоя подруга Кристен Вудс сдала нас, — постановил он, едва они вышли за порог кабинета.

— Я тоже так подумала.

— Вот тебе и союз «Волшебные штаны».

— Ну, Вудс скорее вступила бы в союз мини-юбок и шпилек. — Элли попыталась изобразить улыбку, опускаясь в свое потертое, обитое винилом кресло. — Судя по скорости, наверняка она позвонила Спарксу, как только мы расстались на улице.

— Спаркс позвонил своему адвокату, а тот — Бэндону. При такой последовательности это хотя бы похоже на правовой процесс.

— А не на клуб богатеньких засранцев.

Элли почувствовала, как ее кто-то тронул за плечо. Подняв глаза, она увидела Макса, который с улыбкой смотрел на нее сверху вниз.

— Пойду-ка я барахлишко из раздевалки заберу, — сказал Роган.

— Ты в порядке? — спросил Макс, когда Джей Джей удалился.

— Да, вполне.

— Я знаю, тебе пришлось нелегко.

— Да ладно, все хорошо. Я и вправду рада, что на этот раз с Бэндоном будет разговаривать Роган. А мне лучше побыть в стороне.

— У меня еще работы часика на два, а потом, может, ко мне?

— Прости, Макс. Я действительно устала. Не забывай, прошлую ночь я провела не в «Ритц-Карлтоне».

— Ну, ничего страшного. Может, тогда ты пойдешь домой, отдохнешь, а потом я к тебе приеду.

— Не думаю, что из меня сегодня хороший собеседник.

— Не волнуйся. Я привык разговаривать за двоих, глядя, как ты жуешь, — сказал он, улыбаясь.

Элли понимала, что ей следует испытывать благодарность в ответ на такую реакцию. Должна сказать спасибо за желание поддержать, утешить, уберечь ее сон (иногда, проснувшись утром, она заставала Макса за этим занятием). И ей хотелось принять его предложение. Ей хотелось быть женщиной, чей первый инстинктивный порыв — броситься к мужчине, который может позаботиться о ней в трудную минуту.

Но одним из качеств, которое она так любила в Максе, было то, что он умел понимать ее даже тогда, когда она сама себя с трудом понимала. Он был спокойным, уверенным, решал проблемы по мере их возникновения, не преувеличивая их. Ей всегда приходилось тревожиться о том, как другие мужчины, с которыми она раньше встречалась, воспримут какое-либо действие, событие или слово, однако Макс вел себя иначе.