— Отличная работа, сынок! — воскликнул червякул и захлопал многочисленными ручонками. — Подумать только! Он хотел тебя поджечь! Наверно, рассудка лишился! Но какие у тебя невероятные рефлексы! Каким сильным я тебя сделал!

Не обращая на него внимания, Гомунколосс поглядел на меня.

— Что касается нас с тобой, мой друг, я никогда не вводил тебя в заблуждение. Никогда не лгал относительно своих намерений. Лишь однажды я внушил тебе ложную надежду, когда взвешивал, смогу ли переселиться из одной тюрьмы в другую. Я сделал это для того, чтобы увести тебя из замка Тенерох. — Он едва заметно качнул головой. — Но я не вернусь в темноту. Никогда больше и ни при каких обстоятельствах. — Повернувшись к окну, он уставился на красную бархатную портьеру. — Тебе еще кое-что следует знать про Орм. Если хочешь ощутить его силу, нужно видеть небо, луну, солнце. Там внизу я был мертв, потому что не чувствовал ее. А тот, кто однажды ее постиг, уже не может без нее жить.

— О чем он говорит? — спросил червякул. — Об Орме? Но при чем тут Орм?

— Не делай этого! — взмолился я, на глаза у меня навернулись слезы.

— Чего ему не надо делать? — беспомощно переспросил червякул. — Нам нужно поговорить, друзья. Обо всем можно договориться. Что бы вы ни задумали, примите меня третьим в ваш союз! Только представьте себе! Замечательный гений Гомунколосса. Юная сила Хильдегунста. И мои связи. Мы заново перепишем историю замонийской литературы!

— Помнишь, я как-то говорил, — обратился ко мне Гомунколосс, — что все дело в том, насколько ярко ты горишь? До сих пор я, Гомунколосс, был лишь бесцельно скитающейся бумагой, нотеперь напишу на этой бумаге послание, которое Книгород никогда не забудет. Мой дух запылает как никогда ярко. И подействует так, как еще не удавалось ни одному мыслителю, ни одному поэту, ни одной книге.

Он шагнул к окну, и, зная, что нет никакого способа его удержать, я мог только смотреть на него сквозь слезы.

— Что он замышляет? — крикнул Смайк. — Что ты собираешься сделать, сынок?

— Хочу еще раз увидеть солнце, — тихо ответил Гомунко-лосс. — Хотя бы разок.

Теперь он стоял перед самой портьерой.

— Не делай этого! — воскликнул я.

Червякул наконец понял, и его лицо исказила злая гримаса.

— Да нет же! — прошипел он. — Давай! Ну?

Тень-Король разорвал портьеру, и в лабораторию хлынул сверкающий солнечный свет. Он обрушился на Гомунколосса как волна, заполнил все помещение и ударил меня по глазам так, что я невольно вскрикнул.

— Нет! — завопил я.

Но Тень-Король встретил полуденные лучи с высоко поднятой головой, с распростертыми объятиями.

— Да! — выдохнул он.

— Да! — прошептал Смайк и удовлетворенно потер дюжину ручек. — Никогда бы не подумал, что ты осмелишься. Вот это истинная сила! Истинное величие!

Через пелену и слез Гомунколосс казался мне лишь темным силуэтом на фоне света, каким я увидел его когда-то в замке Тене-рох, когда он одиноко танцевал перед пламенем. Но сейчас над ним вились тонкие струйки дыма. Я слышал шипение и потрескивание, и в лаборатории внезапно повеяло гарью. Гомунколосс обернулся. Повсюду на лице, на груди и руках у него потрескивало и тлело, из трещин в старой бумаге выскакивали искры, и черный дым поднимался как ручеек чернил, вопреки законам природы устремившийся вверх.