Саймон не был уверен в том, что она хотела услышать. Он не привык к взрослым женщинам, смотрящих на него полными слез глазами, и изливающими ему историю своей жизни.

— Мне жаль, — сказал он, наконец.

Она пожала плечами, очень выразительно пожала, что заставило его гадать, мог ли ее акцент быть французским.

— Это в прошлом, — сказала она. — Все это время я скрывалась в Лондоне, выискивая союзников, выжидая. Затем я услышала о тебе. — Она подняла руку. — Я не могу сказать тебе как; я поклялась сохранить тайну. Но в тот момент я осознала, что ты был тем, кого я ждала.

— Это был я? Я?

Она наклонилась вперед и коснулась его руки.

— Рафаэль боится тебя, Саймон, впрочем ему стоило бы. Ты из тех вампиров, кто сам по себе, но тебе нельзя навредить или убить; он не может даже пальцем тебя тронуть, не навлекая на свою голову гнев божий.

Повисла тишина. Саймон слышал мягкий электрический гул рождественских гирлянд над головой, журчание воды в каменном фонтане в центре двора, шум и гам города. Когда он заговорил, голос его был мягким.

— Ты произнесла это.

— Что это, Саймон?

— Слово. Гнев…. — Слово жалило и горело в его рту, как и всегда.

— Да. Божий. — Она убрала свою руку, но глаза ее оставались дружелюбными. — Есть множество секретов у нашего вида, я так многое могу поведать тебе, показать тебе. Ты узнаешь, что ты не проклят.

— Госпожа…

— Камилла. Ты должен звать меня Камилла.

— Я все еще не понимаю, чего вы хотите от меня.

— Неужели? — она покачала головой, и ее блестящие волосы пронеслись вокруг ее лица. — Я хочу, чтобы ты присоединился ко мне, Саймон. Объединился со мной против Сантьяго. Мы отправимся вместе в его крысиный отель; в тот момент, когда его последователи увидят, что ты со мной, они оставят его и перейдут ко мне. Уверена, что они преданны мне, только их сдерживает страх перед ним. Как только они увидят нас вместе, их страх исчезнет, и они перейдут на нашу сторону. Человек не может бороться с божественным.

— Я не знаю, — сказал Саймон. — В библии, Иаков сражался с ангелом, и победил.

Камилла взглянула на него, изогнув бровь.

Саймон пожал плечами.

— Еврейская школа.

— «И нарек Иаков имя месту тому: Пенуэл. Ибо, видел я Бога лицом к лицу». Видишь, ты не единственный, кто знает ваши писания. — Ее сузившийся взгляд пропал, и она улыбалась. — Ты можешь не понимать этого, Светоч, но до тех пор, пока ты несешь эту Метку, ты карающая рука небес. Никто не может выстоять перед тобой. Безусловно, ни один вампир.

— Вы боитесь меня? — спросил Саймон.

Он практически сразу пожалел, что сказал это. Ее зеленые глаза потемнели как грозовые тучи.

— Я? Боюсь тебя? — Затем она взяла себя в руки, ее лицо разгладилось, выражение лица смягчилось.

— Конечно, нет, — сказала она. — Ты умен. Уверена, что ты поймешь здравый смысл моего предложения и присоединишься ко мне.

— И в чем именно заключается предложение? В смысле, я понимаю часть, где мы сокрушаем Рафаэля, но после этого? На самом деле я не ненавижу Рафаэля, или хочу избавиться от него только, чтобы избавиться от него. Он оставил меня в покое. Это все чего я хотел.

Она сложила руки перед собой. На левом среднем пальце, поверх материала перчатки, она носила серебряное кольцо с голубым камнем.

— Ты думаешь это то, чего ты хочешь, Саймон.