Она ушла, оставляя за собой смутный шлейф жасминовых духов.

Джейс посмотрел на Клэри. Он начал расстегивать свою боевую форму, которая соединялась на запястьях и спине, образуя защитный панцирь поверх его одежды.

— Полагаю, тебе нужно домой?

Она неохотно кивнула. Заставить ее мать позволить ей пройти обучение сумеречных охотников удалось только после долгого, неприятного спора. Джослин стояла на своем, повторяя, что потратила всю жизнь, пытаясь уберечь Клэри от мира сумеречных охотников, который она считала опасным — не просто жестоким, утверждала она, но закрытым и безжалостным. Она обратила внимание Клэри на то, что еще год назад ее решение быть сумеречным охотником означало бы, что она больше никогда не сможет увидеть свою мать. Клэри ответила тем, что тот факт, что Конклав приостановил действие подобных правил, пока Консилиум пересматривал законы, означал, что порядки Конклава изменились с тех пор, когда Джослин была ребенком, и в любом случае Клэри должна была научиться постоять за себя.

— Я надеюсь, что все это не только из-за Джейса, — сказала Джослин в итоге. — Я знаю, как это бывает, когда ты влюблена в кого-то. Ты хочешь постоянно быть рядом с ним и делать то, что он делает, но Клэри…

— Я не ты, — сказала Клэри, пытаясь сдержать свой гнев, — сумеречные охотники — не Круг, а Джейс

— не Валентин.

— Я не сказала ни слова о Валентине.

— Но ты подумала об этом, — сказала Клэри. — Может, Валентин и воспитал Джейса, но Джейс не похож на него.

— Ну, я надеюсь на это, — мягко сказала Джослин. — Ради всех нас.

В итоге она сдалась, но установила несколько правил:

Клэри не было позволено жить в Институте, только с ее матерью в доме Люка; Джослин должна была получать еженедельные отчеты о прогрессе от Маризы, подтверждающие, что Клэри училась чему-то, а не просто кокетничала с Джейсом целый день или делала нечто другое, о чем переживала ее мать. И Клэри не было позволено оставаться в Институте на ночь — вообще.

— Никаких ночевок там, где живет твой парень, — сказала Джослин твердо. — Меня не волнует, если он живет в Институте.

Ее парень. Для нее все еще было шоком слышать это слово. Слишком долго это казалось абсолютно невозможным, что Джейс когда-нибудь станет ее парнем, что они смогут быть друг для друга кем-то кроме брата и сестры, и принять это было слишком тяжело и страшно. Они решили, что лучше будет совсем не видеться друг с другом, и это было похоже на смерть. И вдруг, словно по волшебству, они стали свободны. Прошло уже шесть недель, но это слово все еще не надоело Клэри.

— Мне нужно домой, — сказала она. — Почти одиннадцать часов, и моя мама переживает, если я задерживаюсь здесь после десяти.

— Хорошо. — Джейс бросил свою форму или как минимум верхнюю ее часть на скамью. Он был одет в тонкую футболку; Клэри могла видеть метки сквозь нее, словно чернила, проступающие через влажную бумагу. — Я провожу тебя.

В Институте было тихо, пока они шли. Сейчас в нем не гостили сумеречные охотники из других городов. Роберт, отец Изабель и Алека, был в Идрисе, помогая организовать новый Совет, и так как Ходж и Макс навсегда оставили их, а Алек пропадал с Магнусом, Клэри казалось, что оставшиеся жители Института были словно привидения в пустом отеле. Она хотела бы, чтобы другие участники Конклава заезжали чаще, но предположила, что все решили не беспокоить Лайтвудов какое-то время. Время, чтобы подумать о Максе и забыть обо всем.

— Ты в последнее время слышал что-нибудь об Алеке и Магнусе? — спросила она.