Я должен был быть вне себя от радости, но не чувствовал почти ничего. Вибрирующая боль Ощущения стихала, и все мое тело охватило странное оцепенение. Эмма видела, что я истощен. Она очень осторожно взяла меня под руку и повела от края скалы, поддерживая так, чтобы никто этого не заметил.

— Этот бросок не был сделан наудачу, — прошептала она мне на ухо. — Я не ошиблась в тебе, Джейкоб Портман.

Тропа, оканчиваясь у подножия стены, снова начиналась здесь, наверху, проходила вдоль хребта и скрывалась за перевалом.

— Это место, где обитают животные, — пояснила Эмма. — Что-то вроде зоопарка.

Оливия радостно взвизгнула и захлопала в ладоши.

— Это друзья Кутберта! Из рассказа! О, мне не терпится с ними познакомиться. Как ты думаешь, имбрина тоже там живет?

— В данных обстоятельствах, — заметил Миллард, — было бы лучше не строить никаких предположений.

Наверное, то, что соотношение между ужасом и уверенностью в собственных силах составляло у меня сейчас приблизительно десять к одному, было даже к лучшему. Я сунул руки в карманы, чтобы скрыть от остальных, как сильно они дрожат.

— Смотрите! — вдруг воскликнула Бронвин, остановившись как вкопанная. — Дом в облаках!

Прямо перед нами вдалеке виднелся дом, который, казалось, парит на облачной гряде. Мы продолжали подниматься и вскоре оказались на перевале. Облака расступились, и мы смогли рассмотреть этот необычный дом. Он оказался очень маленьким и возвышался не на облаке, а на очень высокой башне, сложенной исключительно из железнодорожных шпал прямо посреди поросшего травой плато. Это было одно из самых странных сооружений, которые я когда-либо видел. Вокруг него по плато были разбросаны хижины, а вдалеке виднелся лесок, но мы на все это даже не смотрели. Все наше внимание было приковано к башне.

— Что это такое? — прошептал я.

— Сторожевая башня? — предположила Эмма.

— Место для взлета самолетов? — высказался Хью.

Но никаких самолетов тут не было, как и малейших признаков взлетно-посадочной полосы.

— Возможно, отсюда запускают цеппелины? — пробормотал Миллард.

Я вспомнил старый документальный фильм о злополучном приземлении дирижабля «Гинденбург» на некую вышку, сооружение, очень похожее на то, что возвышалось перед нами, и похолодел от ужаса. Что, если здесь базируются дирижабли, охотившиеся за нами на пляже, и мы ненароком угодили прямо в логово тварей?

— Это может быть домом имбрины, — заявила Оливия. — Почему вы все сразу думаете о худшем?

— Я уверен в том, что Оливия права, — поддержал девочку Хью. — Не вижу здесь ничего страшного или опасного.

Ответом ему стало жуткое нечеловеческое ворчание, которое, похоже, исходило из теней, сгустившихся вокруг основания башни.

— Я так не думаю, — отозвался я, все еще чувствуя, как медленно угасает во мне Ощущение.

— Я не знаю и знать не хочу, — пятясь назад, пробормотал Гораций.

Но выбора у нас не было, потому что некто явно хотел с нами познакомиться. Рычание раздалось снова, и я ощутил, как мои руки покрываются пупырышками. Мгновение спустя между двумя нижними шпалами показалась лохматая морда. Она рычала на нас, как бешеная собака, и из ее клыкастой пасти свисали шнурки слюны.

— Превосходная была идея — влезть в эту петлю! — проворчал Енох. — Именно то, чего нам не хватало.

Клыкастое существо, чем бы оно ни было, протиснулось между шпалами и выбралось на солнце. Присев на корточки, оно оскалилось в такой плотоядной кривой ухмылке, как будто представило себе, как будет лакомиться нашими мозгами. Было совершенно непонятно, кто перед нами — человек или животное. У существа было облаченное в лохмотья человеческое тело, но держалось оно как обезьяна.