– Передам весточку заместителям; может, даже сделаем набросок, чтобы показывать по городу.

– Было бы здорово.

– Почему, вы сказали, Кейт перевели из Сиэтла?

– Я не говорил.

– Ну, вы-то знаете?

– По слухам, какие-то внутренние перетасовки. Я бы хотел увидеть машину.

– Какую машину?

– Черный «Линкольн Таункар», который я вел, когда произошла катастрофа.

– А, конечно.

– Где я могу его найти?

– На свалке металлолома на окраине. – Шериф встал. – Так какой там адрес, говорите?

– Шестьсот четыре, Первая авеню. Я вас провожу.

– Нет нужды.

– Я хочу.

– Я не хочу.

– Почему?

– Вам еще что-нибудь нужно?

– Я бы хотел знать результаты вашего расследования.

– Возвращайтесь завтра после ленча. Поглядим, чего нароем.

– А вы не подбросите меня на свалку металлолома посмотреть машину?

– Думаю, это можно провернуть. Но покамест давайте трогаться. Я вас провожу.

Пиджак и рубашка Итана пахли чуть лучше, когда он сунул руки в рукава и двинулся вниз по улице прочь от офиса шерифа Заплутавших Сосен. От него по-прежнему смердело, но он решил, что омерзительный запах тухлятины будет привлекать меньше внимания, чем мужчина, разгуливающий по городу в одних костюмных брюках.

Он взял самый бодрый темп, на какой его хватило, но дурнота то и дело накатывала волнами, голова превратилась в сосуд боли, и каждый шаг посылал все новые буры мэки в дальние закоулки черепа.

«Биргартен» был открыт и пуст, не считая одинокого скучающего бармена, сидевшего на табурете за стойкой, читая роман в бумажной обложке – одну из первых книг Ф. Пола Вилсона.

Подойдя к стойке, Итан осведомился:

– Беверли будет работать нынче вечером?

Тот поднял палец: подожди, дескать.

Прошло десять секунд, пока он дочитывал предложение. Наконец закрыл книгу и предоставил Итану все свое внимание.

– Что вам принести выпить?

– Ничего. Я ищу женщину, которая обслуживала меня вчера вечером. Ее зовут Беверли. Красивая брюнетка. За тридцать. Довольно высокая.

Бармен слез с табурета и положил книгу на стойку. Собрал свои длинные седеющие волосы, цветом напоминающие мутную мыльную воду, в конский хвост.

– Вы здесь были? В этом ресторане? Вчера вечером?

– Совершенно верно, – подтвердил Итан.

– И говорите мне, что обслуживанием занималась высокая брюнетка?

– Именно. По имени Беверли.

Тот тряхнул головой, и Итан заметил в его улыбке намек на издевку.

– Здесь на зарплате обслуживанием занимаются два человека. Парень по имени Стив да я.

– Нет, меня вчера вечером обслуживала эта женщина. Я съел бургер, сидел вон там, – указал Итан на угловой табурет.

– Пойми меня правильно, дружок, но сколько ты выпил?

– Нисколько. И я вам не дружок. Я федеральный агент. И я знаю, что был здесь вчера вечером, и знаю, кто меня обслуживал.

– Извини, мужик, не знаю, чего тебе сказать. По-моему, ты был в другом ресторане.

– Нет, я…

И тут Итан вдруг утратил ориентацию.

Вдавил кончики пальцев в виски.

Теперь он чувствовал биение височной артерии, каждый удар сердца долбал ледяной болью, с которой он познакомился в детстве, – той мимолетной, зубодробительной болью, следовавшей за чересчур жадным укусом фруктового льда или мороженого.

– Сэр? Сэр, вам нехорошо?

Итан попятился на подгибающих ногах от стойки, сумев выдавить:

– Она была здесь.