На данный момент любое исправное оружие поступает в распоряжение армии Техаса.
– Обеспечу это, – сказал Хеннеман.
Питер обратился ко всем:
– Господа, я не знаю, сколько времени нам придется их сдерживать. Может, минуты, может, часы, может, всю ночь. Они могут вообще не атаковать нас, просто ждать. Но если драки прорвутся, последний рубеж обороны – приют. Мы будем защищать детей. Это понятно?
Все молча закивали.
– Тогда за дело. Снова собираемся здесь в пятнадцать ноль ноль. Гуннар, задержись на пару слов.
Они дождались, пока все вышли. Апгар оперся локтями о стол, сплел пальцы рук и поглядел на Питера.
– Итак?
Питер встал и подошел к окну. На площади было тихо, почти никого, все замерло под жаром летнего солнца. Где все? Наверное, по домам прячутся, выйти боятся, подумал Питер.
– С Фэннингом необходимо разобраться, – сказал он. – Иначе это никогда не кончится.
– Разговор идет к тому, что ты мне скажешь, что отправляешься в Нью Йорк.
Питер развернулся.
– Мне нужен небольшой отряд, скажем, пара дюжин человек. По пути на север мы сможем использовать бронированные машины, где то до Тексарканы, может, чуть дальше, потом топливо закончится. Дальше пешком. До Нью Йорка к зиме доберемся.
– Это самоубийство.
– Я такое уже делал.
Апгар пристально посмотрел на него.
– И тебе охренительно повезло, позволь сказать. Не говоря уже о том, что до Нью Йорка две тысячи миль, а ты на тридцать лет старше. И там полно драков, если верить Донадио.
– Я возьму Алишу с собой. Она знает территорию, и Зараженные на нее не нападут.
– После вчерашнего представления? Будь серьезнее.
– Городу не выстоять, если мы его не убьем. Рано или поздно ворота падут.
– Не стану спорить. Однако план убить Фэннинга, имея с собой пару дюжин солдат, не кажется мне надежным.
– А что ты предлагаешь? Отдать Эми?
– Ты меня слишком хорошо знаешь, чтобы предполагать такое. Прежде всего, как только мы отдадим ее Донадио, мы останемся ни с чем. Без козырей.
– Так что же тогда?
– Ну, не следует ли тебе еще раз подумать насчет этой лодки у Фишера.
Питер онемел.
– Не пойми меня неправильно, – продолжил Апгар. – Я ему ни на грош не верю, и я рад, что ты его отсюда выгнал. Я терпеть не могу споров среди подчиненных, а он слишком много себе позволил. Кроме того, я понятия не имею, поплывет ли вообще эта штука.
– Ушам своим поверить не могу.
Апгар пропустил мимо ушей его сарказм.
– Мистер президент. Питер. Я твой военный советник. А еще твой друг. Я знаю ход твоих мыслей. Раньше это срабатывало, но ситуация изменилась. Если бы решать пришлось мне, то я бы сказал, что предпочту умереть в сражении. Пусть это и символический жест, но для таких старых вояк, как мы, символы значат много. Однако это хорошим не кончится, как ни посмотри. Нравится тебе или нет, но ты последний президент Техасской Республики. Что вкладывает тебе в руки судьбу человеческой расы. Возможно, Фишер фигню несет. Ты его лучше знаешь, тебе и решать. Однако семь сотен лучше, чем ничего.
– Здесь все вразнос пойдет. Мы не сможем организовать нормальную оборону.
– Нет, но, возможно, и незачем.
Питер снова повернулся к окну. Действительно, снаружи было ужасающе тихо. У него невольно возникло ощущение, что он смотрит на город из далекого будущего. Пустые дома, листья на улицах, несомые ветром, все постепенно покрывается пылью. Вечная тишина прекратившейся жизни, исчезнувшие голоса.
– Не то чтобы я возражал, но ты наконец привык меня по имени называть?
– Ага, когда это нужно.
На площади появились мальчишки. |