Спускаемся мы как-то с Леонидом в метро, и вдруг он меня локтем толкает: «Гляди-ка, вон тот самый змей, тот самый мерзавец, что полгода жизни моей украл, десять литров крови выпил и километра два нервов вконец измочалил!» — и показывает на одного из едущих вниз на соседнем эскалаторе мужчин.

«Какой?» — спрашиваю.

«Да вон же, коротышка с паскудной рожей, рыжеватенький. Ну?! Не видишь? Ну тот, на которого кирпич падает!»

И впрямь — гляжу, падает на одного из мужичков кирпич. Взялся неизвестно откуда, долетел до рыжеватенького, покружился над ним, хрясь его по голове и пропал. А тому, начальнику отдела кадров, хоть бы что, только женщина какая-то за его спиной взвизгнула. Ее-то визг меня и надоумил.

«Ты, — говорю, — если хочешь этому типу досадить, так испугай его как следует».

Леониду эта мысль по душе пришлась, я и глазом моргнуть не успела, глядь — обвилась вокруг шеи рыжеватенького змея. Пятнистая такая, склизкая, в глаза ему заглядывает, шипит, кончик языка раздвоенного и загнутые ядовитые зубы кажет, вот-вот за нос цапнет. Тот ахнул, охнул на все метро, да ка-ак загремит по эскалатору! Жестокая, конечно, шутка, но Леонид от нее месяц в телячьем восторге пребывал. Тогда-то ему в голову и пришло, что из этих его способностей иллюзиониста он может реально ощутимую пользу извлечь. Да, кстати, Костя, не хотите ли чайку? Ну что вы, какое беспокойство, это же минутное дело. И как это я раньше не сообразила, редкий гость — столичный журналист, без пяти минут знаменитость, а я соловья баснями кормлю.

А вы время не теряете, фотографии разглядываете… Нет-нет, ничего, смотрите. Так на чем я остановилась? А, ну да, начал, стало быть, Леонид соображать и прикидывать, тренироваться и экспериментировать, и кончилось дело тем, что пригласили мы с собой пару его знакомых ребят-технарей и махнули в Крым — на гастроли. Вот справа фотография — это Леонид в Ялте, а ниже — тема «Валькирии», на одном из его первых концертов снимали, — сильно, правда? Время было смутное, все пучилось, бурлило, бродило, инициативные люди росли, как грибы после дождя, поднимались, как тесто на дрожжах. Несколько представлений мы для разгона без ничего почти, с одним магнитофоном дали, а потом и афишки организовали, и техникой кое-какой обзавелись: усилителями всякими, колонками, софитами… Хотя Леониду для выступлений не много надо было — прежде всего музыка, разумеется. Вы знакомы с его «Эффект-импровизированными вечерами»? Записи видели? Тогда и рассказывать особенно нечего.

Впечатления? А вы попытайтесь сами представить: собирается в зале дома отдыха, санатория или пансионата сотня, а то и три людей, которым видики и кино наскучили, делать нечего, купаться нельзя — пляжи закрыты, кормежка скверная, жара, скука — и выходит перед ними на эстраду Леонид — этакий атлетически сложенный красивый мужик во всем белом и спрашивает: «Что бы вы, уважаемые дамы и господа, хотели увидеть?» Ну, натурально, с конца зала кричат: «Бабу голую!», «Бой гладиаторов!», «Корриду!»

И — пожалуйста. Врубают наши технари музыку, отступает атлет в белом в уголок, а на эстраде прямо из воздуха сгущается голая баба, причем не какая-нибудь, а ого-го! — секс-бомба мирового калибра, и начинает исполнять «танец живота». Потом на смену ей, живьем, с потом и кровью, возникают из ничего гладиаторы и принимаются друг друга волтузить мечами и потчевать копьями — до смертного хрипа, до вылезания кишок. Потом бык за тореадором бегает или тореадор за быком, и полная иллюзия присутствия: задник у сцены пропадает, а на месте его — арена во всю ширь. Народ валом валил, двери вон, места в зале с боем брал! Ну а то, что не просили Леонида хор балалаечников или «танец маленьких лебедей» показать, так разве он в этом виноват? Ему-то что, он хоть свиней, хоть слонов, хоть лебедей танцующими представить мог, а ему ведь и это в вину ставили…

Как пришел в цирк? Пригласили — и пришел.