Ныне и присно и во веки веков благоухающие розы и волшебный полет, светлая дружба и чистая любовь — все радостное и благородное останется невостребованным, зато в цене насилие, грязь, кровь. И неведомо никому, невдомек, что прежде всего это уродует не зрителя, не слушателя — созидателя. И никто не спросит, как живешь ты с исковерканной душой, из которой давно уже не растут дивные цветы, а лезут, лезут, как убегающая каша из кастрюли, лишь поганые, ядовитые грибы; из которой, потревожь ее невзначай, уж не повеет сказочным ароматом, а разве что вырвется смрадная вонь.

Люди, люди! Мы же зеркало! Мы даем вам то, что вы хотите, то, чего вы от нас ждете, мы становимся тем, чем вы желаете нас видеть! Честь и слава тем, кто может управлять своим даром, а как быть тому, кого он ведет, волочит по жизни, уродует, развращает, калечит?

Боже, Боже мой, прости мне слабость мою, прости грехи мои вольные и невольные!..»

— Матильда?! Это опять ты… Ну что тебе, дьявольское наваждение, тварь рогатая, усатая, тварь премерзкая? Что серпами-челюстями шевелишь, хоботом кровососным поводишь, клювом гадостным щелкаешь? Уйди, нечисть, не мучь!

Лапы, клешни, щупальца свои поганые убери, убери от меня! Не я, не я тебя вызывала! Не хотела я, навсегда забыла, зареклась! Это он, он, франт этот ласковый, щеголеватый, пустой, он тебя вызвал! Он вспоминать, говорить заставил! К нему иди — вон он на остановке мается, дожидается своего трамвая.

Иди, лети, ползи, катись со всех своих ног, лап, крыльев, колес, гусениц! Бог свидетель, я хотела, старалась отрешиться, очиститься, отречься от дара этого проклятого, но раз уж снова о нем вспомнили, разбудили демона, так пусть он их, а не меня мучит. Иди, ночь — твое время!

1991 г.

Байки звездного волка

Осы

— Пусть меня спишут в диспетчера, если после того, что я расскажу, вы не измените отношения к насекомым, — пробасил Роман Эдуардович Стамов, он же Рэд Стамов, он же Звездный Волк.

Я тихонько притворил дверь и протиснулся к свободному стулу.

— Теперь-то отношения с тахильдами стали лучше, а помните, раньше чуть не до вооруженных столкновений доходило? Нынче они притихли, еще бы, крупнейшую эскадру звездных крейсеров потерять — не шутка. А началось все с того, что меня послали к Скорпиону — зоопарк колонистам отвезти. Должны же тамошние дети фауну своей прародины знать, и не только по микрофильмам. Вы смеетесь! — Голос Звездного Волка гудел, как из бочки. — Вы думаете: мышки, мартышки, крольчатки, бельчатки — как хорошо! Знаете, сколько у человека нервных клеток? Около тридцати миллиардов! Так вот, половину я потратил на этих животных.

Со мной, то есть со зверями, должен был лететь специалист по перевозкам животных, но его внезапно вызвали на Лигду по случаю обнаружения там трехголового змея. А заместитель его на Ольвии застрял. Должен был на Землю чету игуанодонов доставить, но те перед самой отправкой сбежали.

Сотрудники зоопарка лететь не могут — пока анализы сдадут, пока визы оформят… Время идет, звери, загруженные в корабль, пищат и воют, на волю хотят. Естественно, у них в зоопарке у каждого загон не меньше стадиона и все удобства, не то что на «Хризантеме».

День искали сопровождающего, два, наконец Пал Сидрыч, начальник Космопорта, вызвал меня к себе и ласково так говорит: «Понимаешь, Рэд, некому лететь. На тебя вся надежда. Выручи, не подведи. Ты уж как-нибудь один на Скорпион сходи, а? Ты только доставь живность, а зоотехника мы туда с Оберона мигом на попутках подкинем.