* * *

— Меня зовут Тайши, — сказала женщина, сидящая у меня в изголовье. — Я купила тебя за девять циновок, и теперь ты мой муж.

Круглое скуластое лицо ее было бронзового цвета. Густые черные брови и черные глаза придавали ему выразительность, и только толстые потрескавшиеся губы нарушали гармонию, казались взятыми от другого человека. От женщины душно пахло дымом.

— Ты понимаешь меня? — Она склонилась ко мне, и я увидел ее ухо, украшенное вместо сережки маленькой ракушкой.

— Да.

— Скоро ты сможешь встать. У тебя где-нибудь болит? Ты чего-нибудь хочешь?

— Что с Эхуанем, где Шун?

— Девушка стала женой Мугао, а твой друг умер.

— Эхуань умер?

— В драке он получил удар копьем в живот. Он все равно скончался бы через несколько дней, и Мугао, вместе с Советом старейших, чтобы сократить мучения раненого, решил принести его в жертву Огненной Черепахе.

— Давно я здесь?

— Ночной серп успел превратиться в Серебряную Черепаху.

— А как Шун?

— Я не встречала ее в деревне, но другие жены Мугао говорят, что ей поручено чинить сети и она справляется с работой.

— Ты знаешь, что я Пришедший?

— Да. Во сне ты говорил, что тебя зовут Дигуан. Это так?

Я кивнул и попробовал сесть. Тайши поддержала меня. Я окинул взглядом скудное убранство хижины, напомнившее мне жилище старика Лэя.

— Ты здесь живешь?

— Я и двое моих сыновей. Сейчас они помогают выгружать улов, но скоро придут сюда. Они не мешают тебе?

— Нет. А где твой прежний муж?

— Три года назад он погиб на осеннем промысле. Бифэнь Цуй-Цао тогда только появился в наших водах.

— Дай мне пить, Тайши. Ты любила его?

— Он подарил мне сыновей.

Женщина поднесла к моим губам глиняную миску, помогла напиться и улыбнулась:

— Я могу родить еще много сыновей, а этим нужен отец. Да и что за дом без мужчины? Замужние женщины смеются надо мной.

— Понятно.

* * *

— Пошли с нами, Дигуан. Мы покажем тебе Рыбачью гавань. — Дэй почесал одну шелушащуюся от загара ногу о другую.

— Пойдем, ты ведь там еще не был? — Няо тянул меня из хижины, ухватив за палец.

— Не был, — согласился я и взглянул на Тайши. Она кивнула.

— Сходи. Пора тебе здесь обживаться. Через день-два Мугао все равно пошлет тебя на промысел.

Я поднялся с циновки и пошел вслед за ребятами. Хромать я перестал, но все же старался двигаться как можно меньше. В груди что-то нет-нет да и екало, и после малейшего усилия мне приходилось замирать на несколько мгновений, чтобы переждать вспышку боли.

До вечера было далеко, и огонь в очагах перед хижинами женщины еще не разводили. Взрослое население поселка словно вымерло: здоровые мужчины на промысле, остальные отправились в лес за фруктами и съедобными кореньями или занимаются хозяйством в хижинах — только трое чумазых малышей возились в центре пыльной площади.

— Не отставай! — позвал меня Дэй. — А то как раз к возвращению кораблей придем.

Чтобы попасть в Рыбачью гавань, нам пришлось пересечь всю деревню, состоящую, как и говорил Эхуань, из трех поселков, протянувшихся вдоль побережья и укрытых от океанских ветров узкой грядой невысоких скал.