— Без масок здесь не обойтись, — пробормотал Валентин, отступая на свежий воздух.

Опять задержка! Утопая по щиколотку в комковатой, напоминающей лягушачью икру слизи, я сделал несколько шагов по коридору в надежде привыкнуть к чудовищной вони, но вскоре ощутил такой позыв рвоты, что вынужден был вернуться к товарищам. Валентин прав, без масок тут долго не выдержишь.

Пока Даниэль бегал за респираторами, мы успели обойти плоскую коробку здания, представлявшую собой квадрат размерами приблизительно двести на двести метров. В каждой из его сторон было по входу. Один оказался заперт, а остальные два — в таком же скверном состоянии, как и первый, выходящий к ангару.

Натянув респираторы, мы снова вошли в коридор, но, хотя на этот раз дышать было значительно легче, полностью уберечь нас от мерзкой вони не могли даже маски. С трудом удерживая равновесие на скользком полу, подсвечивая себе фонариками, мы пробирались вдоль влажной стены до тех пор, пока впереди не забрезжил тусклый свет. С каждым шагом студень под ногами становился все тоньше, свет все ближе, и вот наконец Валентин, шедший, как всегда, впереди, остановился и выключил фонарь.

Мутный свет серого дня лился сквозь стеклянный колпак. Смонтированный в перекрытии второго этажа, он освещал шедший перпендикулярно нашему и параллельно наружной стене здания коридор и две лестницы, ведущие в жилой ярус. Еще раньше, разглядывая территорию Станции из укрытия, в котором оставили нас Валентин и Батиста, я подумал, что первый, безоконный этаж этого сооружения является всего лишь частью некой подземной установки, на крыше которой построен жилой дом — квадратная баранка, окружающая внутренний дворик с целевыми антеннами. Если это так, то коридор, по которому мы идем, должен привести нас к центральному залу, где размещалась пусковая или операторская и откуда осуществлялось руководство всеми звеньями, составляющими комплекс Станции.

Все четыре коридора должны были, по моим расчетам, сходиться у командного пункта, ради которого фактически и было возведено это сооружение, и, значит, следуя прямо, ошибиться мы не могли. Объяснять, однако, мои резоны остальным было слишком долго, и я, не снимая респиратора, сделал Валентину знак следовать за мной и двинулся дальше.

Дверь, ведущая во внутренний дворик с целевыми антеннами, как я и ожидал, была заперта. Взломать ее ничего не стоило, но мне показалось более разумным поискать обходные пути. Две лестницы, выходящие в новый коридор и освещенные, как и предыдущие, фонарями верхнего света, вели не только на верхний, но и на нижние этажи и вполне могли связывать надземную часть Станции с пусковым залом. Для меня, во всяком случае, было очевидно, что на верхнем ярусе делать нам нечего, и, проверив ногой надежность ступеней, я начал медленно спускаться.

Пройдя два марша, я вынужден был снова включить фонарь. Валентин последовал моему примеру.

— Смотри-ка, лифт. — Он рискнул поднять маску и, втянув носом воздух, произнес: — И вонь почти пропала — можно жить.

— Можно, — согласился я, осматриваясь. Напротив лифтовой двери стояли стол и стул, на стене висел выкрашенный шаровой краской металлический ящик. — Если это место для охранника, то мы идем правильно.

Остальные, содрав респираторы, начали негромко переговариваться:

— Раз есть лифт, внизу не меньше пяти этажей.

— И дышать стало легче. Вот бы свет зажечь. Должно же здесь быть аварийное освещение!

— Надо будет дизельную электростанцию поискать. Уж что-что, а дизель я запустить сумею. — Валентин нажал на кнопку лифта. — Ясное дело — обесточено.

— Пошли дальше, тут этаж явно промежуточный.

Мы спустились еще на два марша, и я с радостью убедился, что мои предположения были верны.