— Проснись! Да проснись же, соня, — царствие небесное проспишь! — Даниэль тряс меня с такой силой, будто хотел оторвать плечо.

— Ну чего тебе? Что случилось?

— Пошла! Энергия пошла на Мозг! Заработала силовая установка! Я же говорил, что Мозг заблокировался, когда начались хроноперегрузки! Теперь ты согласен, что это не просто Большой Ковш, а синтез энергетического насоса с хронопрокалывающим устройством?

Я сел, потер лицо ладонями и выругался — перед глазами все еще стояла жуткая акулья морда.

Даниэль нес свою любимую абракадабру о локальном разрыве временной константы, о направленном энергетическом подсосе, который осуществляла Стена — грандиозная система эзо-аккумуляторов, а я, глядя на тускло мерцавшую лампочку над головой, все не мог взять в толк, утро сейчас или вечер.

— Погоди. — Я отстранил склонившегося надо мной Даниэля, поднялся и направился к столу, на котором стояло ведро с водой. — Полей-ка мне на руки.

Пока я умывался, Даниэль, захлебываясь и давясь словами, рассказывал о том, что Мозг еще не подает признаков жизни, но батареи в дубль-пусковой заряжаются, и, надо думать, часа через два-три, если он правильно определил их емкость, информационный комплекс будет готов к работе.

— Погоди, — снова прервал я Даниэля, который, кажется, не собирался униматься. — Откуда энергия? При чем тут Мозг? И вообще, что за самодеятельность? Чем вы там занимаетесь, почему меня не разбудили?

— Валентин не велел. Хотел, чтобы ты как следует выспался. А энергия пошла сама, мы только восстановили систему подключения к Мозгу…

Больше я уже не пытался его останавливать — пусть облегчит душу, а там разберемся. Серый туман за окном, в котором, словно гигантские удилища, покачивались целевые антенны, мешал мне понять, то ли сейчас унылое дождливое утро, то ли ненастный вечер. Найдя на столе открытую банку консервов, я из чувства долга поковырялся в холодной, сильно наперченной массе, приготовленной тридцать четыре года назад в ныне не существующей республике Пасси, и понял, что так дело не пойдет.

Вот уже несколько дней, с того самого момента, как мы закончили предварительное знакомство со Станцией, я чувствовал недомогание. Руки и ноги были как ватные, а глаза то и дело застилала мутная пелена. Батиста заявил, что это реакция на переутомление и если я поваляюсь денек-другой в постели, все пройдет само собой. Но об этом, разумеется, нечего было и думать — не для того мы проделали такой переход, чтобы отлеживать тут бока.

Покосившись на продолжавшего увлеченно болтать Даниэля, — парню было решительно наплевать, слушают его или нет, — я пошарил под столом, достал початую бутылку с броской черно-красной этикеткой и сделал изрядный глоток. Обследуя главный корпус Станции, Валентин обнаружил несколько продовольственных хранилищ, которые, будучи основательно разграблены крысами, все же содержали немало полезного. Консервы и бутылки Валентин раздобыл именно там.

Коньяк огнем пробежал по жилам, в голове начало проясняться. Я сделал еще один глоток и спрятал бутылку. Вот так. Теперь можно говорить о делах.

— Значит, если я правильно понял, вы подключили компьютерную систему к дизельной электростанции и надеетесь, что мощности ее хватит, чтобы напитать Мозг?

— Не совсем так… — Даниэль посмотрел на меня как на психа: еще бы, двадцать минут толкует мне об очевидных вещах, а я…

В общем, суть происходящего сводилась к тому, что аккумуляторы Стены оказались заряженными, и едва Десто и Даниэль восстановили систему подключения их к дубль-пусковой, как энергия потекла к Мозгу Станции.