Эта дверь оказалась открытой, и мы очутились в большой комнате, обогреваемой ревущим в камине костром у одной из стен… Сама комната была богато убрана коврами и тяжелыми тканями. Стены покрывали гобелены, явно добытые в разграбленных городах. Даже окна были закрыты, и оттого в комнате держалось тепло.

Рядом с камином стоял тяжелый сундук, высотой примерно мне по пояс. На нем находились кувшины с вином и чаши с фруктами и мясом. По другую сторону комнаты располагалось широкое, застеленное мехом ложе.

Хотя и не особенно шикарные по стандартам цивилизованного юга, покои королевы были роскошными по сравнению с тем, чему я был свидетелем, увидев простую жизнь арзгунского народа.

Над очагом висел гобелен, он изображал существо, которое я уже видел на знамени королевы, — таинственного Зверя Наала. Он выглядел угрожающе, и я заметил, что стражники старались от него отвернуться, словно боялись его.

Я был по-прежнему крепко связан, и когда Хоргула отпустила стражников, опасность ей с моей стороны не угрожала. Я стоял выпрямившись, глядя поверх ее головы, когда она расхаживала передо мной, бросая на меня странные любопытствующие взгляды. Так продолжалось некоторое время, но я сохранял бесстрастное выражение лица и смотрел в одну точку перед собой.

Вдруг она встала передо мной, размахнулась правой рукой и больно ударила меня по губам. Я сохранил то же выражение лица, что и раньше.

— Кто ты, Майкл Кейн?

Я не ответил.

— В тебе что-то есть, чего я не чувствовала ни в ком другом. Что-то, что мне может со временем понравиться. — Голос ее смягчился, и она сделала шаг ближе ко мне. — Я говорю серьезно, — сказала она, — твоя участь будет не из приятных, если я прикажу наказать тебя. Но ты можешь это отвратить…

Я по-прежнему хранил молчание.

— Майкл Кейн, я — женщина, чувствительная женщина. — Она легко рассмеялась, словно издевалась над собой, как я подумал. — Я стала королевой арзгунов из-за обстоятельств, над которыми не была властна. Хочешь услышать, почему?

— Я хотел бы узнать, где Шизала? Это все, — сказал я. — Где она?

— Ей еще не причинили никакого вреда. Наверное, и не причинят. Я придумала для нее более интересное наказание. Оно ее не убьет, но поможет превратить ее в мою добровольную служанку. Я предпочла бы держать правительницу Варналя в качестве своей рабыни-горничной, чем видеть ее мертвой…

В моей голове пронесся вихрь мыслей. Шизала не умрет, пока, во всяком случае. Я почувствовал облегчение, потому что это дает время Дарналу явиться сюда с воинами и попытаться спасти ее. Я, наверное, даже улыбнулся, расслабившись.

— Ты, кажется, в хорошем настроении. Значит, ты ничего не испытываешь к этой женщине? — Хоргула, казалось, почти жаждала утвердительного ответа.

— С чего бы мне? — солгал я.

— Это хорошо, — произнесла она почти про себя. Она походкой пантеры подошла к ложу и вытянулась на нем всем своим прекрасным телом. Я продолжал стоять там, где был, но смотрел прямо в эти горящие огнями глаза. Через некоторое время она опустила взгляд.

Глядя на пол, она принялась рассказывать:

— Я была лишь ребенком одиннадцати лет, когда арзгуны напали на караван, в котором я и мои родители путешествовали через северные границы Владнияра. Они многих убили, включая мою мать и отца, но некоторых взяли в рабство. Я была среди них.

Я знал, что она пытается каким-то образом тронуть меня, и если ее рассказ был правдой, то я испытал жалость к тому ребенку, которым она была. Но я не мог, учитывая ее последующие преступления, оправдать ее.

— В те дни арзгуны были разделены между собой. Пещера часто становилась полем боя между враждующими фракциями.