Когда катер пополз по дну озера, Андерсон снял шлем и тут же приступил к изучению панели управления. Наконец он кивнул и щелкнул тремя выключателями.

— Вот так это делается.

— Что делается?

— Они уже не смогут перевести эту лоханку на дистанционное управление. С этого момента они будут не в состоянии даже определить ее местоположение. Теперь Ирландец может лететь вперед и уведомить мэра. — Андерсон надел шлем, но затем снова снял его.

— А теперь, Крис, — сказал он мрачно, — предстоит взбучка.

8. ПРИЗРАКИ КОСМОСА

«Взбучка», как и ожидал Крис, оказалась чрезвычайно неприятной. Если человека и может примирить с наказанием сознание его заслуженности, у Криса были все основания утешать себя этим. В конце концов, он не просто угнал катер колонистов — неважно, какими мотивами руководствуясь — но плюс к этому, едва не провалил контракт. Город все равно узнал бы, что Андерсона и Дьюлани держат в плену, поскольку колонисты Рая не смогли бы использовать их в качестве заложников, не уведомив Амальфи о случившемся; и Крис в глубине души не сомневался, что два полицейских выбрались бы из замка Волчья Плеть и без его вмешательства. Не исключено, что Амальфи смог бы их вызволить, _н_е _п_р_и_м_е_н_я_я _н_а_с_и_л_и_я, и, таким образом, сохранить контракт. Появление Криса в качестве третьего пленника было нежелательным для _о_б_е_и_х_ сторон и превратило напряженную ситуацию во взрыв.

Несмотря на то, что его изобретательность, храбрость и умение сохранять спокойствие в критической ситуации были высоко оценены, Крис чувствовал, что его шансы стать гражданином не стоят и бро–доллара. Новый контракт был намного скромнее прежнего и требовал возмещения ущерба, причиненного замку Волчья Плеть; в соответствии с этим контрактом, городу предстояло получить значительно меньшую плату, чем раньше.

Крис удивился, что новый контракт вообще подписан. Когда он довольно нерешительно высказал свое удивление, Андерсон объяснил:

— Насилие в отношениях работника и работодателя старо как мир, но работа все равно должна быть сделана. Сообщество колонистов отреклось от похитителя и заявило о своем праве поступить с ним в соответствии с их собственной системой правосудия, которое мы вынуждены признать. С другой стороны, ущерб следует возместить — а город не может поступиться ирландцем и мной, поскольку мы офицеры и представители города.

— А как насчет плана удержать город здесь и захватить его?

— Мы ничего о нем не знаем, кроме подслушанного тобой. Этого недостаточно, чтобы передать дело в колониальный суд, даже если бы ты был гражданином — в данном случае, совершеннолетним.

Опять то же самое.

— Вот еще что, — сказал Крис. — Почему для начала приема препаратов выбран возраст восемнадцать лет? Разве они не действуют в любом возрасте? Предположим, к нам на борт попал сорокалетний человек, оказавшийся потрясающим специалистом в какой–то нужной нам области. Могли бы вы все равно дать ему препараты?

— Могли и дали бы, — заверил его Андерсон. — Восемнадцать всего лишь о_п_т_и_м_а_л_ь_н_ы_й_ возраст. Ты понимаешь, что препараты не в состоянии перевести часы назад. Они просто приостанавливают старение с того момента, когда даны впервые. Скажи, ты слышал когда–нибудь легенду о Тифоне?

— Нет, не слышал.

— Я сам ее не очень хорошо помню; спроси у Отцов Города. Но, вкратце, этот парень был на хорошем счету у богини утренней зари, Эос, и попросил у нее в дар бессмертие.