— Залезайте, — сказала я. — Давайте посмотрим, на что способен этот парнишка.

Я устроилась за рулем и почувствовала, как будто очутилась в спортивной машине, чей рост остановился в детстве. У «мини» был черный кожаный салон и черные кожаные ковшеобразные сиденья. Выглядели они обманчиво удобными и давали хороший обзор. Я повернула ключ, нажала на газ, и машина скакнула вперед.

Когда я дома, то вожу «форд искейп». По сравнению с «искейп», «мини» была похожа на скейтборд с турбодвигателем.

Я долетела до угла и, не тормозя, повернула налево.

Роза обеими руками схватилась за панель.

— Пресвятая Дева, — произнесла она.

Хукер соскользнул с заднего сиденья, выпрямился и потянулся за ремнем безопасности.

— Не повороты, а сон, — сказала я им.

— Угу, — отозвался Хукер, — но ты водишь, как кошмар. Мне не стоит надеяться, что ты захочешь передать вожжи этих лошадок мне?

— Никаких шансов.

Я выбрала дорогу через мост Козуэй, ведущий в Майами, пробиваясь сквозь скопление транспорта, наслаждаясь ощущением машины.

Управлять этой тачкой все равно что колибри — летит на свет, мчится вперед, подрезает и выскакивает из пробки.

Правда моей жизни — я люблю водить, и, скорее всего, я была бы счастливей, зарабатывая на жизнь вождением грузовика, чем сейчас, работая в страховой компании. Но вы не тратите все те деньги и время на обучение в колледже, чтобы водить грузовик, правда?

В это время дня в Литл Гавана было оживленно. Приближался вечер пятницы, люди находились на пути с работы домой, бегали по хозяйственным поручениям, готовились к выходным. Последовав Розиным указаниям, я добралась до фруктового лотка и въехала на стоянку. Припарковала «мини» и услышала, как Хукер пробормотал что-то с заднего сиденья.

— Что такое? — поинтересовалась я.

— Ты маньячка.

— Ты не привык быть пассажиром.

— Да, — согласился Хукер, вылезая из машины. — Но ты все равно маньячка.

Вероятнее всего это тоже было правдой. Согласно репутации я была здравомыслящей умной сестрой. Но это только в сравнении.

Лоток был набит людьми, покупающими продукты, жареную поленту и готовую свинину карнитас на вынос. Роза нашла кузину Марии и подвела ее ко мне и Хукеру.

Фелиция Ибарра была скроена по тому же подобию, что и Роза. Чуть ниже ростом. Такая же округлая. Только туфли другие. Обута Ибарра была в сабо. Вероятно, в знак уважения к размазанным фруктам, которые замусорили тротуар вокруг фруктового лотка. Ибарра была старше. Около шестидесяти. Она обладала отчетливым кубинским акцентом. Абсолютно точно родилась она не в США.

– Роза говорит мне, что вы ищите Марию Раффлес, — произнесла Фелиция. — Должна сказать вам, я беспокоиться. Раньше у нее такая большая беда. И теперь она пропала. Боюсь, еще больше беда. Да помогут ей небеса. — Фелиция Ибарра перекрестилась.

– Какого рода беда? — спросила я.

– Просто беда. Некоторые семьи носят беду. Такое случается. У них есть проклятье. Или напасть. Или просто одержимость.

— А семья Марии?

Фелиция покачала головой.

— У них Cubano беда. Иногда это может быть плохо на острове. Я знаю только то, о чем поговаривали. Не от Марии. Она никогда ничего не говорит. Но я слышу от моей кузины, кто слышит от своей сестры, матери Марии, да упокоится она с миром. Я говорила, была беда с дедом Марии. Энрике Раффлесом. Он был рыбаком. Ловил рыбу в городке к западу от Гаваны. Нуэво-Кабо. Он владел лодкой, и иногда будет использовать ее для других целей.