— Вообще-то это касается семнадцати миллионов трехсот тысячи долларов в золотых слитках.

— Это куча золота, — заметил Хукер.

— Сто слитков, каждый весом двадцать семь фунтов.

— Они на моей яхте? — спросил Хукер.

— Мы поднимем последнюю партию сегодня ночью.

— А потом?

— Я перевезу их в Нейплс. Я арендовал домик в Порт-Ройяле, когда мы останавливались на островах Ки. Он стоит на канале. Я просто пришвартую яхту к причалу и выгружу золото.

Хукер ухмыльнулся.

— Ты собираешься пройти через Гордон Пасс? — Он повернулся ко мне. — Нейплс — это милый маленький городок на Мексиканском заливе. Он построен вокруг каналов и заполнен мультимиллионнодолларовыми домами. Это самое почитаемое место во Флориде. Не так разрекламировано, как Майами-Бич или Палм-Бич. Просто тонны денег. Очень безопасно. И район Порт-Ройял самый богатый. Трехмиллионнодолларовый дом в Порт-Ройяле считается жалким.

– Что ты собираешься делать с этими золотыми слитками? — поинтересовалась я у Билла.

– Я ничего с ними не буду делать. Они принадлежат Марии.

Мы с Хукером переглянулись.

— Нам нужно переговорить с Марией, — заявил Хукер.

Надувная шлюпка была примерно двенадцати футов длиной с подвесным мотором. Мы все забрались в нее. Билл устроился за штурвалом и отвез нас вверх по реке к яхте Хукера. На этом низком уровне тропический лес был очень красивым, но вызывающим клаустрофобию. Наземная растительность была густой и темной. Второй уровень оплели цветущие вьющиеся растения, местами усеянные водоплавающими птицами, устраивающимися на насест. Воздух был влажный, впитывающийся в мои волосы и футболку, оседающий каплями росы на предплечьях, стекающий по бокам лица. Это был восхваляемый воздух Саут-Бич, пропитанный приторным ароматом цветов, сырой почвы и гнилых растений, смешанным с запахом морской воды.

Мы пришвартовались к площадке для ныряния позади «Счастливой Потаскушки» и вскарабкались на борт. Все было из сверкающего белого стеклопластика, который, как я предполагала, было легче убирать во время рыбалки. Рыболовный стул был прикреплен к палубе рубки. Дверь и большие окна смотрели в салон с палубы, но стекло было затонировано, и было невозможно заглянуть внутрь.

Билл открыл дверь в салон, и мы толпой двинулись внутрь. Мария стояла посередине салона с пушкой в руке. Она была ростом пять футов и три дюйма, с копной темно-каштановых кудрявых волос, которые вились вокруг ее загорелого лица и чуть касались плеч. Тонкие черты лица, естественно пухлые губки и глаза цвета топленого шоколада. Мария была худенькой с большой грудью, которая покачивалась под футболкой, когда она двигалась.

— Теперь я все понял, — сообщил мне Хукер.

Я в ответ подняла брови.

— Вероятно, ты не захочешь пристрелить этого парня, — сказал Билл Марии, — в силу того, что он владеет этой яхтой.

— Тем более следует, — отозвалась Мария.

— Да, ты права, — подтвердил Билл. — Но не стреляй в Барни. Она моя сестра.

Мария взорвалась тирадой на испанском, размахивая руками, вопя на Билла.

Я посмотрела на Хукера.

— Она не рада, — перевел Хукер.

Мне не требовался переводчик, чтобы это понять.

— Она называет его такими словами, которые я слышал только на скотном дворе в Техасе. Она говорит так быстро, что я не могу уловить все, но что-то там про размер его причиндалов с размером его мозгов, и что ни один из них не впечатляет.

Он косо посмотрел на меня.

— Чтоб ты знала, у меня никогда не было проблем с размером в департаменте причиндалов.