Нори вздохнула:

– А чьи же?

– Спроси лучше, какие они.

– Ладно, – ответила Нори, награждая его странным взглядом. – Предположим, я клюнула на эту удочку. И какие же?

– Волшебные.

С минуту Нори пристально смотрела на него, но он отвечал ей спокойным, без тени насмешки, взглядом. Все так же серьезно он выпустил еще несколько дымных колечек, вынул трубку изо рта. Заботливо пристроил ее на столе так, чтобы она не перевернулась, и облокотился о стол.

– У каждого человека есть своя магия, – продолжал он. – Но большинство из нас либо не нуждаются в ней, либо не верят в нее, либо верили когда-то, да позабыли. Тогда я беру их магию и превращаю в птиц, и они живут у меня, пока хозяева о ней не вспомнят или она не понадобится кому-то другому.

– Магия.

– Именно.

– А не птица.

Дядюшка Доббин кивнул.

– Но это же безумие, – возмутилась Нори.

– Разве?

С трудом, как человек, который отсидел ногу, дядюшка Доббин поднялся со стула и встал напротив нее, протянув к ее груди руки. Нори шарахнулась было от него, решив, что он окончательно спятил и собирается лапать ее среди бела дня, но в нескольких сантиметрах от ее груди руки замерли. Внезапно она почувствовала резкую боль, как колотье в боку, когда бежишь слишком долго или быстро, только в грудной клетке. Прямо в легких. Расширившимися от ужаса глазами она наблюдала, как ее грудная клетка разошлась и оттуда показался сначала острый клюв, голова, крылья, а потом и все тело большого разноцветного попугая.

Сначала он был прозрачным, как голограммы, которые она видела в «Доме с привидениями» в Диснейленде, но, выйдя наружу, стал плотным и непроницаемым для взгляда. Едва он высвободился, как боль утихла, оставив лишь неприятное ощущение пустоты. Дядюшка Доббин взял птицу, привычным движением руки пригладил ей перья, успокаивая, и снова отпустил. Нори ошарашенно следила за тем, как попутай перелетел на другой конец магазина, уселся в витрине и принялся чистить перышки. Чувство потери нарастало.

– Вот это…. Оно было внутри меня… а я…

Дядюшка Доббин уже вернулся к столу, сел и взял свою трубку.

– Волшебство, – сказал он, прежде чем раскурить ее вновь.

– Мое… мое волшебство?

Дядюшка Доббин кивнул:

– Было твоим. Ты ведь не верила.

– Но я даже не знала! – взвыла Нори.

– Теперь тебе придется заработать право снова обладать им, – объяснил дядюшка Доббин. – Вон те клетки, сбоку, не мешало бы почистить.

Нори прижала к груди ладони, потом крепко обхватила себя обеими руками, как будто это могло уменьшить ощущение пустоты внутри.

– За-заработать? – переспросила она еле слышно, то и дело переводя взгляд со своего хозяина на птицу, которая только что вышла из нее и теперь сидела, охорашиваясь, в витрине. – З… здесь, в магазине?

Дядюшка Доббин покачал головой:

– Ты ведь и так работаешь здесь, и я плачу тебе за это, разве нет?

– Но тогда как же?

– Ты должна завоевать его доверие. Научиться верить.

Эллен едва заметно покачала головой.

«Научиться верить, – подумала она. – Но я всегда верила».

Может быть, недостаточно сильно. Она бросила взгляд на своего спутника, потом в окно. На улице почти стемнело.

– Пойдем пройдемся по пляжу, – предложила она.

Рис кивнул, выходя следом за ней из ресторана, когда она расплатилась по счету. Свежий аромат эвкалиптов стоял в воздухе, но пряный бриз налетел с океана и унес его с собой.