Тиканье часов, торопливо отсчитывающих секунды, неожиданно показалось ей громом. Внизу показалось такси, брызги тонкой пеленой взлетели из-под колес. Джилли подождала, пока машина проедет, и снова принялась изучать улицу.

Ни одного скокина.

«Ну, разумеется, а ты чего ожидала?» – спросила она себя, пытаясь посмеяться над шуткой, которую сыграло с ней не в меру разгулявшееся воображение, но не сумела выдавить даже жалкого подобия улыбки. Взглянула на барабан, протянула руку и тут же опустила ее, не притронувшись к вожделенной поверхности. Долго вглядывалась в темноту за окном, пока не пришла к выводу, что там нет никого, кроме, быть может, ее собственных ночных страхов.

Наконец усилием воли Джилли заставила себя оторваться от подоконника и вернуться в постель. Правая ладонь слегка зудела, как раз там, где она то ли зацепилась за гвоздик, то ли поймала занозу во время своих скитаний по Старому городу. Почесывая ладонь и глядя в потолок, она попыталась уснуть, без особой надежды на успех. Удивительно, но не прошло и нескольких секунд, как она задремала.

И увидела сон.

Ей снился кабинет Брэмли. Только сам профессор не сидел, как обычно, за столом. Он наливал чай ей и Гуну, который устроился в его кресле, полускрытый грудами книг и кипами бумаг.

– Никаких скокинов, – заговорил он, едва за профессором закрылась дверь, – разумеется, в природе не существует.

Джилли согласно кивнула.

– Хотя в некотором смысле, – продолжал Гун, – они никогда не переставали существовать. Вот здесь… – И он постучал по виску узловатым пальцем, который как нельзя лучше подошел бы любому скокину. – В нашем воображении.

– Но… – попыталась перебить его Джилли, которой не терпелось сообщить, что совсем недавно она своими глазами видела скокина напротив своего дома.

– В нашем воображении они существуют, – сказал он.

Неожиданно его голова сделалась очень похожей на тыкву. Он подался вперед, в щелочках его глаз мерцал огонь, словно за ними трепетало на ветру пламя свечи.

– А если они существуют… – продолжал он. Тут его голос стал басовито-гнусавым, точно виниловая пластинка с записью выступления какого-нибудь чтеца или оратора, которую кто-то притормозил пальцем. – То. Ты. В. Большой…

Вздрогнув, Джилли проснулась и обнаружила, что лежит, вжавшись в спинку своей складной кровати, а ее пальцы судорожно теребят край завязанного узлами одеяла.

Всего лишь сон. Вытесненные днем мысли, которые подсознание подбрасывает ночью. Есть о чем беспокоиться. Вот только…

Начатую Гуном фразу она могла закончить и сама.

Если они существуют…

В большой опасности, как же. Если они и вправду существуют, ее часы сочтены.

В ту ночь она больше не спала, а наутро первым делом отправилась искать помощь.

– Скокины, – повторила Мэран, изо всех сил стараясь не засмеяться.

– Думаешь, я не знаю, что у тебя сейчас на уме? – спросила Джилли. – Но что прикажешь делать, когда книжки Кристи Риделла у профессора с языка не сходят? Его послушаешь, так еще не в такое верить начнешь.

– Но не в скокинов же, – пискнула Мэран и, не сдержавшись, хохотнула.

Как ни странно, Джилли рассмеялась вместе с ней.

Но в ярком свете утра, да еще в разговоре с человеком, чья голова не забита фантазиями Кристи, все вообще выглядело иначе.

Они сидели в кафе «У Кэтрин», всего час прошел с тех пор, как Джилли отыскала Мэран Келледи у озера, где та сидела на пирсе и наблюдала за ранними утренними бегунами, – по большей части то были яппи из центра города да состоятельные приверженцы здорового образа жизни из района пляжей.