Сначала он сжег колонну грузовиков с боеприпасами и продовольствием. Потом обидел немецких артиллеристов. Потом разгромил батарею самоходок. Потом просто встал — как гусеничный ДОТ, посреди дороги…

Подобраться к этому монстру с флангов было невозможно — дорога проходила среди белорусского болота. А с фронта и тыла — немцев встречала русская броня.

Передовые немецкие части лишились снабжения. Тяжелораненых не могли эвакуировать в тыл и они умирали.

Только экипаж танка — в этом совсем не виноват! Немцев никто не приглашал совершить увлекательную экскурсию в ад белорусских болот…

Озадаченные немцы подвезли отдельную роту самоновейших 5-см противотанковых пушек Раk.38 из корпусного батальона истребителей танков.

Хорошее оружие, очень мощное, в германские войска начало поступать только год назад.

Долго долбали немецкие пушки русский танк — все три типа бронебойно-трассирующих снарядов: с бронебойным наконечником, с приварной головкой и с бронебойным сердечником из вольфрама — использовали. Любознательный Додик потом подсчитал — осталось на броне 14 (!) синих пятен от прямых попаданий…

Для русской экранированной брони это оказалось сущим пустяком…

А вот ответные гостинцы от Ивана Иваныча — и от всего сплочённого коллектива Завода имени Сталина, в том числе от товарища Грабина лично- немецкие пушки не перенесли. Почили в Бозе.

Потом немцами была подтянута 88-мм зенитка, Иван Иваныч позволил ей встать на позицию в 700 м, а затем аккуратно расстрелял, прежде чем расчет смог произвести хотя бы один выстрел.

Теперь в наступающей темноте к танку ползли немецкие сапёры со взрывчаткой…. А боезапас у танкистов был уже на исходе…

Додик, лежащий под танком, выцеливая врага между гусениц: «Костоглодов, Вася! Прижимай гадов к земле, не давай приближаться!»

Костоглодов, с другой стороны танка, стреляя из трофейного автомата короткими очередями: «Му!»

Додик: «Вася, ты опять?!»

А чего удивляться-то? О чём Васе говорить? Тут стрелять надо.

Двадцать два часа пятьдесят четыре минуты. Минск. Штаб Западного Фронта.

На столе, под слепящим хирургическим светом бестеневой лампы — трофейные немецкие документы… Как хирурги во время ответственной операции- вокруг стола склонились специалисты: разведчики, операторы, переводчики…От разложенных на столе ЧУЖИХ синевато-серых листов исходит ощущение злобной, нечеловеческой, враждебной всему живому силы…

Маршал Советского Союза Тимошенко, огромный, мощный, бритый наголо, решительно-опасный (вылитый Юл Бринер в «Великолепной Семёрке»): «Что, Вы думаете, что это не фальшивка?»

Маршал Советского Союза, «Мозг Красной Армии», Борис Михайлович (как называл его товарищ Сталин — единственного из всей Ставки по имени-отчеству) Шапошников, покачивая своей высоколобой головой с прямым пробором в густых, с проседью волосах: «Не думаю. Всё логично. На месте Фёдора фон Бока я бы так и действовал…

Совершенно не похоже на действия…м-нна…генерала… Жукова в оперативно-стратегической игре, в январе сего года…

Тогда «Западные», если Вы помните, осуществили нападение 15 июля 1941 года, а к 25 июля достигли всего лишь рубежа Шауляй, Каунас, Лида, Скидель, Осовец, продвинувшись вглубь нашей территории в среднем на 70 километров…

А здесь смотрите, речь идёт не менее как о окружении главных сил всего фронта, причём немецкие клещи должны сомкнуться ВОСТОЧНЕЕ Минска…

Да. Красивая задумка!»

Тимошенко, почёсывая налитой, как у боксёра- «супертяжа», затылок: «А не слишком ли авантюристично? Наступать одними танками, так далеко отрываясь от пехоты?»

Шапошников: «Ну так на это и расчёт- прорваться на узком участке, создав «эффект сапожного шила»- многократного численного и технического превосходства… а потом уйти далеко вглубь, перехватить пути снабжения, разорвать связь, уничтожить штабы и базы снабжения, окружить и уничтожить наши войска…Следующая во втором эшелоне пехота- занимает территорию и подсчитывает трофеи.