Несколько часов подряд, ожидая «гостей», я думал только о себе и ни разу не вспомнил об Анне и Клементине.

…Около шести часов вечера в дверь позвонили. Хозяйка, одевшаяся по случаю отсутствия Анны весьма фривольно, первой подошла к двери, но я перехватил ее руку, не позволив ей открыть замок.

— Послушай меня, девочка, — сказал я ей шепотом. — Это наверняка пришли ко мне. Посиди немножко в своей комнате и ничего не бойся, что бы ты ни услышала. Хорошо?

Потом я открыл дверь.

На пороге, привалившись к косяку, стоял рослый мужчина в спортивном костюме и с весьма недоброжелательным лицом. Перекатывая из одного угла рта в другой спичку, он оскалил стальные зубы, резко контрастирующие с его темным от щетины лицом, и выдал:

— Прив-е-ет! Дома сидишь? Макароны жуешь? Щас я тебе настроение испорчу.

Сначала я хотел завести его в прихожую, но в последний момент передумал, вышел на лестничную площадку, прикрыл за собой дверь.

— Что так поздно? — спросил я, чем привел «спортсмена» в некоторое недоумение.

— Прости, — ответил он, снова расплываясь в улыбке. — Больше не буду… Девчонку ты увел?

— Конечно.

«Спортсмен» хмыкнул, покачал головой.

— А не боишься стать инвалидом первой группы?

— Нет.

Он перестал улыбаться и сказал уже другим тоном:

— Короче, через полчаса ты приносишь девчонку к метро «Пражская», правый выход на Варшавку. Это первое и последнее предупреждение.

— Все? — уточнил я.

— Достаточно, — ответил «спортсмен» и, оттолкнув меня, шагнул к ступеням.

Я рывком развернул его к себе и дважды наотмашь ударил кулаком по лицу, чувствуя, как в костяшки пальцев врезаются его зубы, как хрустит перегородка его носа; с чавкающим звуком из-под кулака брызнула во все стороны кровь, «спортсмен» отлетел к противоположной стене, попытался выставить навстречу мне колено, но я заехал ему ногой в пах, заставив согнуться. Он, должно быть, был уверен, что я не посмею поднять на него руку, и потому не успел вовремя прикрыться и приготовиться к драке.

Размазывая по стене кровь, он сполз вниз, на площадке поднялся на ноги, поднял изукрашенное лицо и сказал:

— Теперь можешь рыть себе могилу.

— Бегу за лопатой, — ответил я и вернулся в квартиру. Дверь в комнату хозяйки приоткрылась, и оттуда высунулось перепуганное личико. — Послушай, подруга, — сказал я ей. — А нет ли у тебя куска арматуры или хорошей дубинки?

— Может, лучше вызвать милицию? — предложила она.

— Ты что! — схватился я за голову. — Меня же сразу упрячут за решетку за… как это называется, черт возьми?! — за киднеппинг.

— За что?! — ужаснулась подруга, наверняка неправильно поняв меня.

— Время, девочка! Время! — махнул я рукой и пошел на кухню. Там стал открывать все шкафы подряд и исследовать их содержимое. Нашел кусок бельевой веревки, деревянный молоток для отбивки мяса и эротическую газету годичной давности. — Не волнуйся, — сказал я, вернувшись в прихожую и погладив девушку по пухленькой щеке. — Сегодня звонков в дверь мы больше не допустим.

Я снова вышел на лестничную площадку, поднялся на несколько ступенек, сел и развернул газету.