– Это смешно, – прошептала она. – Ты ничего не знаешь. Ты всего лишь ребенок. Он пытался отнять тебя у меня!

Слезы струились по ее щекам. Однако Джон по-прежнему не сводил с нее взгляда.

Закрыв глаза, она вспомнила поцелуи и неистовую страсть – все то, что происходило между ними. О Боже, она так любила его когда-то и до сих пор не могла отделаться от этого чувства, хотя ей и не хотелось в том признаваться. Но она не могла повернуть обратно.

– Китти, ради всего святого! – Голос его слабел.

Он не сделал ни шага вперед.

Джон не сводил с нее глаз, и внезапно Китти прикрикнула на него:

– Ты младенец! Ты не можешь меня осуждать! Ты не знаешь…

Медленно, нехотя она развернулась и с отчаянно бьющимся сердцем направилась обратно, стараясь бежать там, где это было возможно. Колючки терновника впивались в ее тело, ветки били по лицу. Добравшись до поляны, она замерла на месте. Тревиса по пояс засосал зыбучий песок, и продолжал засасывать. Он находился всего в нескольких футах от нее, а носки ее ботинок стояли на самом краю смертоносной трясины.

– Помоги мне, Китти. – В глазах его отражался ужас. – У меня осталось лишь несколько минут.

Она покачала головой, подавив рыдания:

– Я не знаю, что делать.

– Положи ребенка на землю. Потом быстро разряди ружье, иначе оно может случайно выстрелить. Подай мне приклад, а сама одной рукой держись за дуло, а другой обхвати вон то дерево. Уцепись за него покрепче и дай мне вытянуть себя самому.

Джон не издал ни звука, когда она положила его на землю в безопасном месте, чуть в стороне от них. Она разрядила ружье и покрепче ухватилась рукой за дерево и, протянув приклад Тревису, наклонилась вперед.

Медленно, очень медленно, он приподнял руку, извлекая ее из зыбучего песка. Всего лишь дюймы отделяли его пальцы от ружья.

– Слишком далеко, – прошептал он. – Не выйдет.

Интуиция подсказала Китти, как действовать. Сорвав с себя рубашку, она обвязала ее вокруг ствола дерева, не обращая внимания на свою обнаженную грудь, и дрожащими пальцами ухватилась за свисавший рукав. Теперь она могла чуть дальше податься вперед, и на этот раз Тревис достал рукой приклад.

– Вот умница, – проговорил он, тяжело дыша. – А теперь держись. Мне придется выбираться отсюда не спеша. Напрягись, милая, и держись изо всех сил.

Первый рывок оказался более сильным, чем она предполагала. Китти поскользнулась, а Тревис погрузился в песок еще на дюйм.

– Китти, держись! – закричал он, лицо его исказила боль. – Ради всего святого, держись крепче!

Она приготовилась для следующей попытки. Медленно, очень медленно он продвигался вперед и вверх, цепляясь пальцами за дуло ружья. Действуя осторожно, он уже почти добрался до курка, освободившись по грудь. Материя рубашки врезалась Китти в ладонь, сдирая кожу, но она не шевелилась.

Голова ее закружилась, однако она замерла на месте, до крови закусив нижнюю губу, не решаясь даже вздохнуть. Ведь стоит один раз оступиться, и он соскользнет обратно в серо-зеленую трясину, откуда его уже невозможно вытащить – останется лишь беспомощно наблюдать за тем, как он погружается в свою могилу. Китти зажмурилась. Неужели он утонет, и мутная жижа сомкнётся над дымчато-серыми глазами, которые преследовали ее днем и ночью? Неужели? Лучше бы ей умереть на полях сражений! Если так случится, она не простит себе до конца жизни.

Неожиданно последовал такой сильный рывок, что Китти выпустила рубашку из окровавленных рук.

– Не могу удержаться! – крикнула Китти, падая вперед.

Она упала прямо в распростертые объятия Тревиса. Прижав ее к груди, он с трудом выдохнул.