— Вы действительно сделали огромное дело, засадив вашего мужа за решетку! — воскликнул адвокат. — Как только Михаил Васильевич оказался в тюрьме, весь бизнес остановился! Ведь право подписи было только у него! Его нужно было поскорее вытаскивать! Поэтому преступники наняли меня и готовы были отдать любые деньги. Михаила Васильевича освободили. Но мухоморы сыграли свое дело. А Ульяна… — тут Гордеев осекся, посмотрев на Ирину.
Но женщина только кивнула ему в ответ, видимо, ей все уже было известно про бывшую любовницу своего мужа. Гордеев предложил вернуться в палату к Соболеву и там продолжил:
— Так вот. Ульяна — отнюдь не глупая женщина, которая не рассчитала, что делает плохо себе и тому же Буздыгану. Нет, себе она плохо не делала! Она одним выстрелом убивала сразу двух зайцев. Михаил. Васильевич умирает, и половина имущества, а также акции «Московского холода» теперь находятся в ее руках. Иными словами, она — богачка и в то же время может свободно продолжать заниматься своим бизнесом, то есть наркотиками. Все замечательно Продумано! Даже Буздыган не догадывался о столь коварном плане. Поэтому когда Михаил Васильевич попал в больницу, преступники забеспокоились. Он же мог и умереть. Им нужно было, чтобы Михаил Васильевич успел подписать все бумаги. Поэтому они похищают его из больницы. А еще, на всякий случай, похищают вас, Ирина. Вдруг Михаил Васильевич упрется! Они тут же вас ему и представят! Попытаются шантажировать.
— Браво, — захлопал в ладоши Соболев. — Вы прирожденный Шерлок Холмс!
— Да, но… Почему вы сейчас все мне рассказали? Неужели вы уже ничего не боитесь?
— Я могу назвать вам несколько причин. Вы нашли Буздыгана и Старостину?
— Нет. Они в розыске. Но словно сквозь землю провалились!
— Нет. Они не провалились. Они уехали отсюда. Но Петр и Ульяна сорвали все дело, понимаете? Наркомафия — это страшно. Боюсь, что их уже нет в живых, — спокойно сказал Михаил Васильевич.
— А как же вы? Вы думаете, вас оставят в покое? Даже если Буздыган со Старостиной уехали или их уже нет в живых, они могли успеть заказать вас какому-нибудь киллеру.
— Я думаю, они не успели. Была такая спешка… Они думали только о спасении своих собственных шкур. А даже если и успели… — немного помолчав, грустно проговорил Соболев. — Вы знаете, как мне это все надоело? Я не хочу этим больше заниматься!
Я хочу спокойно жить в свое удовольствие. Я не хочу больше быть пешкой в чужой игре. А если иначе невозможно, то тогда и жить-то незачем. Вы меня понимаете?
Гордеев кивнул в ответ.
— Как вы думаете, мне все равно выдвинут какое-нибудь обвинение? — спросил Соболев.
— Думаю, да, — честно ответил адвокат, вспомнив про разъяренную Лену. — Но как максимум — пособничество наркоторговле.
— Вы согласны защищать мои интересы?
— Так я и есть ваш защитник, ежели вы не вздумаете расторгнуть составленный ранее договор!
У Гордеева было отличное настроение. И он хотел поделиться им. С Леной, конечно. Ему даже не хотелось переубеждать ее, доказывать — говорить о деле вообще не хотелось. Он просто решил набрать номер ее телефона, чтобы услышать ее певучий голосок, пригласить пообедать в какой-нибудь ресторан с приятной музыкой, сделать Лене какой-нибудь подарок. Ах да! Он же обещал по окончании дела отвести ее в бутик для покупки нового платья. И как бы зла она ни была на Соболева и на него, Гордеева, как на адвоката этого «преступника», не откажется же она повидать своего старого друга! Своего маленького цыпленка!
Соболева и правда обвинили в пособничестве наркоторговле. |