— Скажем так: нам нужно, чтобы к завтрашнему дню эта сумма превратилась в два миллиона.

— А твой парень уверен в успехе?

— Да. — Я вздохнул. — Более того, похоже, мнения обоих наших парней совпадают.

— Боже правый, у тебя что, еще один появился?! — Я услышал, как он стучит по клавишам. — Значит, так, это пятьдесят восемь опционов по одному пункту каждый… сто девяносто пять тысяч долларов. Все, считай, они твои.

БУНДЕСБАНК СНИЖАЕТ ПРОЦЕНТ НА 0,25

БОНН. КАК И СЛЕДОВАЛО ОЖИДАТЬ, СЕГОДНЯ ГЕРМАНСКИЙ ЦЕНТРАЛЬНЫЙ БАНК СНИЗИЛ СВОЮ ПРОЦЕНТНУЮ СТАВКУ. СНИЖЕНИЕ НА ЧЕТВЕРТЬ ПУНКТА, О КОТОРОМ ОБЪЯВЛЕНО В ЧЕТВЕРГ ПОСЛЕ ЗАСЕДАНИЯ, ОЗНАЧАЕТ ПОБЕДУ ТАК НАЗЫВАЕМЫХ ГОЛУБЕЙ…

Дальше читать я не мог. Надеясь только на чудо, я стал искать на другом экране сообщения о том, что произошло с немецкой маркой. Вдруг каким-то образом, вопреки законам экономического тяготения, ее курс начал стремительно повышаться? Во всяком случае, Брокер наш и мудрый Дипак Чопра, доктор медицины, могли бы запросто удержать его от падения.

Но не тут-то было — в это утро законы экономического тяготения действовали исправно. Началось падение курса немецкой марки, а значит — и наше.

Я все еще сидел в оцепенении перед экраном, когда наконец раздался телефонный звонок, и на проводе был отнюдь не Брокер наш. Это был наш брокер, Билл, с сообщением о том, что мы разорены.

— Ничего не поделаешь, — сказал он. — В конце концов, твой парень наверняка простой смертный.

— Один из них — безусловно, — мрачно сказал я. — Значит, наши опционы обесценились.

— Да. Сожалею.

— Но хоть что-то у нас осталось?

— Сейчас посмотрим… да… правда, не так уж много. Три ноль пять.

— Три доллара пять центов?

— Нет, — радостно сказал Билл, пытаясь меня утешить, — триста пять долларов.

— Есть новости, брат Зап? — спросил Аббат. Монахи обернулись и с надеждой посмотрели на меня.

— Да, святой отец. У меня хорошие новости и плохие новости.

— Начните с хороших.

— За долгий минувший период, — сказал я, — обнаружилась тенденция к некоторому увеличению нашего портфеля. — Это были слова, которые я раньше частенько говорил своим растерянным клиентам в надежде на комиссионные. — Позвольте напомнить вам, что три года назад, когда вы доверили мне активы Каны, наш исходный портфель составлял триста четыре доллара. И вот, как стало известно сегодня утром, он увеличился до… трехсот пяти долларов.

— Отлично, брат! — задыхаясь, вымолвил Аббат, схватившись за аналой, чтобы устоять на ногах. — Думаю, ваши плохие новости нам уже ни к чему.

Я объяснил монахам, что мы потеряли наши сто девяносто пять тысяч из-за падения курса немецкой марки.

— Мы действовали, руководствуясь текстом из нашего требника, а также, — сказал я, в какой-то мере почувствовав себя оскорбленным, — из книжки этого всемирно известного специалиста по вопросам денежного обращения, Дипака Чопры, доктора медицины.

— Минутку! Не надо винить Дипака, — парировал Аббат. — Он всего лишь рекомендовал нам пускать деньги в обращение. А вот в вашем требнике было сказано, что курс марки повысится.

Я принялся было возражать, но Аббат устало дал мне знак замолчать.

— Хватит искать виноватых, брат. Дело не в том, что произошло. Дело вот в чем: что дальше?

— Кисангани, — пробормотал брат Боб.