Валентайн снова прицелился. Точно в сердце. Он положил палец на спусковой крючок — и опять засомневался. Ну убьет он Хуана. Ситуацию это не изменит. У них ружье, у него пистолет. Кто-нибудь из оставшихся троих схватит ружье и пустится за ними вдогонку. Валентайн чуть приподнял пистолет, целясь теперь в лампочку над дверью. Она освещала весь двор. Он выстрелил два раза и вторым выстрелом разбил ее. Двор погрузился в темноту.

Валентайн вскочил.

— Двигай вперед, — велел он Рики.

Они побежали по тропинке. Доберман не отставал. Метров через триста Валентайн остановился, чтобы посмотреть, не преследуют ли их. Но до него доносился лишь беспокойный стрекот и щебет лесных обитателей. Тони нащупал руку Рики.

— Ты как? Нормально?

Рики сглотнул.

— Ага. Простите.

— Соседи у тебя кто?

— Хэнк Ридли.

— Он разрешит нам взять у него машину?

— Мне разрешит. А куда поедем?

— В полицию.

Валентайн разжал руку, ожидая, что Рики поведет его к соседу. Но тот стоял как вкопанный. В конце концов, не найдя слов, Рики развернулся и понесся через лес.

Через минуты они очутились на широком дворе, в центре которого стояла бамбуковая хижина. Дом Хэнка Ридли маячил на другом конце участка. Типичный фермерский дом с шиферной крышей, кирпичной трубой и большим флюгером. Над крыльцом вместо американского флага со звездами висел «пацифик». Они ступили на лужайку, и прожекторы, реагирующие на движение, на мгновение ослепили их. Рики поднялся по ступенькам и остановился.

— Хэнк покуривает марихуану, ясно?

Валентайн кивнул. Любители травки беспокоили его меньше, чем пьяницы, — возможно потому, что по службе он редко с ними сталкивался. Они не бьют жен, не дерутся в барах. Торчат себе дома, дымят, не слезая с дивана.

Рики громко постучал в дверь. Из дома доносились аккорды рок-н-ролла. Рики прильнул ухом к двери.

— «Выбор Дика». Концерт «Благодарного папочки» в Тампе во Флориде. Декабрь 1973 года. На этом альбоме самая улетная песня — «И восходит солнце».

— А что такое «Выбор Дика»?

Рики отбивал ритм ногой, словно позабыв, зачем пришел сюда.

— Парень по имени Дик Латвала собрал паленые записи «Благодарного папочки» и выпустил самые удачные с разрешения группы. Всего получился тридцать один диск.

— И у Хэнка есть все?

— А то!

Дверь открылась. Крыльцо окутало марихуановым туманом. К ним вышел грузный мужчина лет шестидесяти. Он был одет в стиле битников — потертые шорты и линялую майку. Не ощущая уличной прохлады, Хэнк предложил Рики тлеющий косячок. Тот покачал головой. Тогда Хэнк предложил косячок Валентайну, словно это было в порядке вещей.

— Он бывший полицейский, — предупредил Рики.

Красные глаза Хэнка расширились. Он бросил косячок себе в рот и захлопнул его. Потом начал давиться, словно тот жег ему горло.

— Говорю же, бывший! — воскликнул Рики.

Хэнк проглотил косячок и широко улыбнулся гостям.

— Стихи любите?

Валентайн понял, что вопрос адресован ему.

— Как раз начал читать Билли Коллинза.

— Этот парень мне по сердцу. Я бы пригласил вас в дом и показал свою коллекцию, но у меня там разбросаны противозаконные препараты. Уверен, вы понимаете.

— Разумеется.

— Нам нужна твоя машина, — вставил Рики.

Хэнк выудил ключи из кармана и подбросил их в воздух. Валентайн поймал их раньше Рики. Хэнк развернулся, врезался лицом в дверной косяк, отскочил, как резиновый мячик, и исчез в доме.