— Неплохо, — сказала Лелиана. — И почему же ты бросил магию?

Выражение его лица стало непроницаемым:

— Устал от побоев.

Беззвучное взаимопонимание возникло между ними. Лелиана была из Мензоберранзана — дочь благородного Дома. Наказание и её статус шли рука об руку. Сейчас её спина была чиста, но в течение многих лет она носила шрамы от ударов плети матери. Когда она родила собственную дочь, она поклялась дать ей лучшую жизнь.

Она вернула своё внимание к настоящему:

— Конструкции из золота строит довольно дорого, — прокомментировала она.

— Зато практична, — возразил Наксил. — Золото противостоит кислоте — это один из способов, коим можно отличить драгоценный металл от остальных. Единственное, что может разъесть золото, это царская водка. Тробрианд, вероятно, планировал, что краб успешно преодолет аморфы, когда выберется из портала.

Лелиана посмотрела в туннель, всё ещё пылающий красным.

— Давай посмотрим, что там впереди, — решила жрица. — Я буду вести. Ты прикрываешь мне спину. Держись ближе, так как в случае чего, мне нужно будет вытащить нас отсюда.

Они шли по туннелю. То тут то там, Лелиана замечала вспышки Фаэрзресс, который широко распространился по Подземью после того, как Карги поработали со совей грязной магией над камнем отречения. Однако его вспышки заглушало красное сияние впереди.

Чем дальше шли дроу, тем ярче было сияние. Воздух становился всё горячее и суше. Лелиана дышала осторожно, предупреждая первые признаки головокружения. Если, как она думала, впереди разливалась лава, то воздух вполне может оказаться ядовитым. Она оглянулась на Наксила и увидела, что его брови усеивали капельки пота, стекая струйками по вискам.

Они дошли до места, где проход резко изгибался. Лелиана показала Наксилу оставаться на месте, и следить за углом. За поворотом туннель разделяла огромная трещина в полу, пылающая иссушающим красным светом. Жар заставлял воздух над расщелиной мерцать. Лелиана фыркнула, когда, как и ожидала, уловила запах серы. Где-то глубоко в расщелине текла лава.

Разлом был слишком широк, чтобы перепрыгнуть его. Жрица решила, что они уже достаточно рисковали сегодня. Пора бы уйти отсюда и доложить о том, что увидели.

— Коснись моей спины, — сказала он Наксилу. — Мы уходим.

Он так и поступил, и жрица спела гимн возвращения, но никакого скольжения или вращения через измерения не последовало. Молитва должна была перенести их обоих в святыню в Туманном Лесу: именно, там было убежище. Но этого не произошло.

Наксил ждал. В его глазах отражался немой вопрос.

Лелиана покачала головой:

— Тробрианд, должно быть, защитил своё прибежище от телепортации. Я попробую что-нибудь ещё. Наблюдай дальше.

Она отошла от Наксила, вложила меч в ножны и напела молитву без слов. Одной рукой коснувшись святого символа, жрица медленно поворачивалась.

Куда идти? — мысленно спросила она. — В какой стороне Променад?

Она сконцентрировалась на самой яркой черте храма — статуе Эйлистри, которая была установлена на месте победы Куилью над Гонадором.

Волшебство остановило её. Протянутая рука жрицы поднялась ровно вверх.

— Во имя танца! — воскликнула Лелиана. — Променад прямо над нами!

Лелиана кивнула. Это объясняло, почему туннель разломился так глубоко, достигнув лавы. И эта и остальные трещины появились, должно быть, после сильного землетрясения, что потрясло четыре года назад всё Подгорье, за несколько месяцев до нападения Селветарглин на Променад.