— Я не осуждаю, — вздохнула Анна. — Я просто не понимаю…

И неожиданно для самой себя рассказала Инне историю своего брака и про свою семью. Та слушала, не перебивая, только порой иронически кривила губы. Наконец, Анна выговорилась и замолчала.

— Все ясно, — сказала Инна. — Типичный совок, даже скучно. Разбаловала ты своих мужиков, Анка, вот что плохо. Сынуля твой обожаемый сюда носа не кажет — это понятно, парню в такое отделение соваться неловко. Но благоверный-то твой сколько раз был. Один? Или два?

— Ты же знаешь, что один, — тихо сказала Анна. — Видела его.

— Ну, могла что-то пропустить. Значит, один. И чем же он так занят, что не может любимую супругу после тяжелой операции навестить?

— Я сказала, что операция ерундовая, просто полипы удалили…

— Да? Интересненько. Это почему?

— Мне так профессор посоветовал. Сказал, что мужики иногда неадекватно реагируют.

— Ну, не знаю. Мой-то счастлив до потери пульса, что одной проблемой в голове меньше стало. Детей он не любит и никогда не любил, а я аборты терпеть не могу. Особенно если не от законного супруга залетаешь. Такая канитель… Ну, ладно, это к делу не относится. Так чем твой муженек занят?

— Готовится к защите диссертации. Он химик. Часто задерживается в лаборатории… Ну и вообще…

— А сын как?

— Женя сказал, соседка помогает. Надо будет ее потом как-нибудь отблагодарить. Хорошая тетка, только очень разговорчивая. И слишком энергичная. Сейчас все эти фонды появились, сулят прибыли немеряные, так она только ими и живет. В один вложит, из другого проценты вынет…

— Доиграется, — безапелляционно сказала Инна. — Сама только в эти фонды не суйся, это для Буратин всяких организовано. Ну, бог с ней, с соседкой. Знаешь…

…В дверь палаты постучали. Женщины недоуменно переглянулись: для супруга Инны было рановато, а кроме него…

К изумлению Анны в палате появилась целая делегация из ее конторы: Нонна Сергеевна, Раечка и Марго. С букетиком каких-то похоронных хризантем и кульком фруктов. Если честно, то меньше всего Анна ожидала визита коллег, скорее уж Шурка мог прорезаться.

— Ну, как ты тут? — затараторили наперебой посетительницы. — Поправляешься? Выглядишь прекрасно. Что у тебя было? Когда выпишут?

— Не знаю еще, — честно сказала Анна. — Чувствую себя прилично. Наверное, скоро.

— А ты не торопись, — мрачно сказала Нонна Сергеевна, поудобнее усаживаясь на стуле. — Некуда.

— В каком смысле? — оторопела Анна.

— Прикрывают нашу лавочку, — почти всхлипнула Раечка. — Хорошо, что я уже пенсию оформила. Все не на улицу.

— Ты — пенсию? — искренне удивилась Анна.

— Она у нас просто вечно молодая, — с кривой усмешкой вступила Марго, — а по паспорту постарше будет… годков на двадцать. Такие вот пироги, девушка.

— А вы как же?

Нонна Сергеевна пожала плечами:

— Меня сестра обещала в какой-то кооператив пристроить. Продавщицей. Деньги неплохие. А Марго нигде не пропадет.

Марго сделала загадочное выражение лица и всем видом продемонстрировала, что — да, она-то не пропадет, ее вся эта свистопляска совершенно не волнует.

— А я? — спросила Анна, у которой болезненно защемило сердце.

— А ты посиди на больничном, сколько можно. Шеф вроде бы обещал тебя куда-то пристроить.