— За грехи, видно, Бог меня карает, — вздыхала великая княгиня, — видно, теперь уже не замолить их. Мало мне этой жизни осталось…

Скоро Елена Васильевна и вправду тихо почила, оставив на попечение боярам малолетнего сына. По Москве упорно ходил слух, что государыня была отравлена.

— Вот и мучилась она все это время, бедняжка, — жалел ее простой люд.

По сердцу приходился людям ее незлобивый нрав, да и щедра была милостыня, раздаваемая ею на Пасху. Бояре же, наоборот, встретили смерть великой княгини как избавление, говорили о ней худые слова, не стесняясь даже присутствия малолетнего государя.

Умер в заточении и прежний всесильный правитель Руси князь Иван Овчина, и приблизились к трону другие бояре.

— Ты Шуйских держись, — поучал самодержца старший из братьев Шуйских Василий. — Мы тебя в обиду не дадим.

Иван Васильевич помалкивал, но все более тяготился боярской дружбой, а когда его ненароком обидел младший из братьев Шуйских — Андрей, он натравил на боярина псарей, которые лихо метелили его ногами, пока из горла у князя не пошла кровь.

— Убили? — в страхе отшатнулись псари и с надеждой поглядели на малолетнего самодержца: государь-то с ними? Не оставит своих холопов в беде?

Иван Васильевич и сам поначалу оробел. Где это видано, чтобы боярина насмерть забивать? Да на людях! А потом махнул рукой:

— Пусть так и будет…

Великий князь Иван рос непослушным да озороватым. Все ему сходило с рук. То и понятно — кто же посмеет государя наказывать. Да и памятен был случай с боярином Андреем. И государь все более своевольничал: в праздники вместе с детьми знатнейших бояр давил на базарах конями зазевавшийся люд.

Любил Иван Васильевич и кулачные бои. Немногие могли устоять супротив подростка-самодержца. Хоть летами молод, а кулаком разил наповал.

Наконец строгую опеку над Иваном установил митрополит Макарий, который научил его проводить долгое время в молениях и слушать песнопения. А как только государю исполнилось пятнадцать лет, дал благословение на брак.

— Авось с женитьбой дурь-то и пройдет, — говорил митрополит, — да и сам ты хозяином на Руси будешь. Без оглядки на бояр править начнешь.

Иван Васильевич так и сделал, скоро женившись на скромной девице Анастасии Романовне Захарьиной. Но дела государевы его по-прежнему интересовали мало.

А митрополит Макарий все вздыхал:

— Видать, женитьба государю впрок не пошла, — и уже с надеждой: — Ничего, подрастет, благоразумнее станет!

«На татар Идти надобно!»

На татаровом подворье, близ дворца, все чаще останавливались мурзы. Приезжали просить защиту и опеку от казанского хана Сафа-Гирея. Митрополит Макарий раздоры между казанцами счел признаком хорошим.

— Только для начала города надо ставить около земель татарских, — поучал Макарий молодого государя, — как при отце твоем Василии было и при матушке Елене, царствие им небесное… А в них монастыри должны стоять, дабы служили они оплотом веры Христовой и были стражами для земли Русской от басурман и язычников. А пришедших татар ты не томи, сажай на земли богатые и деревни давай в кормление. Они же пускай тебе за хлеб твой служат верой и правдой.

Иван, молча, послушным отроком, внимал речам духовника. «Что ж, может быть, так оно и нужно, коли об том сам Макарий речь заводит».

— И бояре, сын мой, тебе об том же самом скажут. На татар идти надобно! Из полона народ русский освободить, который, словно скот бессловесный, в рабстве томится. А Христос тебе за это воздаст и своим покровительством не оставит, — продолжал напутствовать Макарий.