– Какая чепуха! – сказала я резко.

– Только те, кто ничего об этом не знают, могут говорить, что это чепуха, – возразил Билли с досадой.

– По-моему, здешние жители отличаются слишком живым воображением, – ответила я, заметив, что девочки смотрят на меня во все глаза.

– Поглядите, – попыталась я отвлечь их, когда мы проезжали мимо глинобитного домика с ульями в саду, – поглядите на эти ульи! Что это на них такое?

– Это черный креп, – объяснил Билли. – В доме кто-то умер. Если пчелам об этом не сказать, не повесить на ульи траурные ленты, они болеть будут.

Когда мы наконец добрались до станции, я с облегчением вздохнула.

В Пензансе нас ждала коляска, и мы двинулись дальше в Пенландстоу. Когда мы повернули к дому, уже темнело и сумерки скрывали здание. На пороге стоял человек с фонарем, воскликнувший:

– Приехали! Позовите хозяина. Он просил, чтобы ему тотчас же дали знать.

Мы сильно устали с дороги, девочки даже задремали в коляске. Я помогла им выйти и, повернувшись, увидела стоящего рядом Коннана. В сумерках было плохо видно, но он явно был рад нам. Взяв меня за руку и тепло пожав ее, он вдруг сказал нечто совершенно поразительное:

– Я очень беспокоился и уже представлял себе всякие ужасы. Я жалел, что сам не поехал за вами.

Конечно, он имеет в виду Элвину, подумала я, ведь не может же он говорить такое обо мне. Но, улыбаясь, он глядел именно на меня, и меня охватило чувство неописуемого счастья.

– Дети… – начала я.

Он перевел взгляд на Элвину и улыбнулся ей.

– Добрый вечер, папа, – сказала она. – Как я рада видеть вас!

Коннан потрепал ее по плечу. Она смотрела на него умоляющими глазами, надеясь, что отец поцелует ее, но тщетно. Он просто сказал:

– Я рад, что ты приехала, Элвина. Тебе здесь понравится.

Тем временем я подвела к нему Джилли.

– Что… – начал было он, но я не дала ему закончить фразу.

– Мы не могли бросить Джилли. Ведь вы же разрешили мне заниматься с ней.

Мгновение Коннан колебался, не зная, что сказать, но затем взглянул на меня и рассмеялся. Он действительно рад меня видеть, поняла я. Именно меня! Так рад, что я могла бы привезти с собой кого угодно.

Неудивительно, что я вошла в дом, который принадлежал когда-то Элис, как в волшебный замок.

Следующие две недели и прошли, как в сказке. Казалось, я живу словно в волшебном сне, где стоило мне чего-нибудь захотеть, и оно тут же сбывалось.

С самого приезда в Пенландстоу все относились ко мне как к гостье, а не гувернантке. Новизна этого ощущения быстро прошла, но когда я впервые поняла это, то почувствовала себя снова веселой и беззаботной девушкой, как в те времена, когда были живы родители.

Пенландстоу – прекрасный дом эпохи королевы Елизаветы – оказался столь же велик, как и Маунт Меллин, и в нем можно было так же легко заблудиться. Я попросила поместить меня рядом с девочками, и моя просьба была тут же выполнена. Мне отвели большую красивую комнату с широкими подоконниками, обтянутыми красным бархатом и красными же занавесками. Над кроватью расшитый полог. На полу – темно-красный ковер, а в камине весело пылал огонь. Мой чемодан уже принесли, и горничная стала его распаковывать, а я грела руки, стоя у камина. Через некоторое время девушка почтительно справилась, не развесить ли мои вещи. К гувернанткам так обычно не обращаются. Дейзи и Китти хорошо ко мне относились, но так они не прислуживали. Поблагодарив, я отказалась, но спросила горячей воды.

– Тут рядом ванная комната, мисс, – объяснила мне девушка. – Я покажу вам. Принести горячую воду туда?

Она провела меня в комнату, где были и большая, и сидячая ванны.