Принесли чашку, и я налила чай мистеру Тре-Меллину. Он смотрел на меня, ожидая, что я встану и подам ему чай.

– Элвина, – сказала я. – Передай, пожалуйста, чай своему отцу.

Она с радостью сделала это.

Он коротко бросил «спасибо», а Питер воспользовался наступившей паузой, чтобы втянуть меня в разговор.

– Мы познакомились с мисс Лей в поезде в тот самый день, когда она приехала в Маунт Меллин.

– В самом деле?

– Истинная правда. Только она, конечно, не знала, кто я такой. Да и откуда ей было знать? Она и не подозревала о существовании знаменитых Нэнселлоков. Она даже не догадывалась о существовании Маунт Уиддена. Я-то знал, кто она. По странной иронии судьбы мы ехали в одном купе.

– Очень интересно, – сказал Коннан с таким видом, что нетрудно было догадаться, как мало это в действительности его интересует.

– Поэтому, – продолжил Питер, – она была сильно удивлена, узнав, что мы близкие соседи.

– Надеюсь, ее удивление не было неприятным, – ответил Коннан.

– Ничуть, – вставила я.

– Я благодарен вам, мисс Лей, за ваши добрые слова, – сказал Питер.

Я посмотрела на часы:

– С вашего позволения мы с Элвиной оставим вас. Уже почти пять, а у нас в это время занятия.

– И мы ни в коем случае не должны им помешать, – сказал Коннан.

– Но сегодня, наверное, можно было бы сделать небольшое исключение из ваших правил? – воскликнул Питер.

Элвина с надеждой посмотрела на меня. В присутствии отца она не была счастлива, но и мысль о том, чтобы оставить его, была для нее невыносима.

– Не думаю, что это стоит делать, – сказала я, поднимаясь. – Идем, Элвина.

Она взглянула на меня с неприязнью. Неужели я уже утратила те позиции, которые мне удалось завоевать днем?

– Ну, пожалуйста, папа… – начала было она.

Он сурово взглянул на нее.

– Дорогое дитя, ты же слышала, что сказала твоя гувернантка.

Она покраснела, смутившись, а я попрощалась с Питером Нэнселлоком и направилась к дверям.

В классной Элвина потребовала объяснений:

– Почему вам всегда все нужно испортить?

– Что именно испортить? – спросила я.

– Мы могли бы заняться чтением в любое другое время, когда угодно.

– Тем не менее наш урок чтения начинается именно в пять, а вовсе не когда угодно, – ответила я строже, чем хотела, потому что я испугалась проснувшегося во мне чувства. Мне хотелось объяснить ей: ты любишь своего отца. Ты страстно желаешь заслужить его одобрение, но, мое дорогое дитя, ты не знаешь, как это сделать. Я помогу тебе. Конечно, я не сказала этого, потому что не привыкла открыто выражать свои чувства и не в силах была изменить давнишней привычке.

– Приступим, – сказала я. – В нашем распоряжении только один час, и не стоит попусту терять время.

Надувшись, она села за стол и недовольно уставилась на книгу, которую мы с ней читали. Это были «Записки Пиквикского клуба» Диккенса. Я выбрала эту книгу в надежде скрасить слишком серьезную жизнь моей воспитанницы.

Она сидела, задумавшись, ее привычного энтузиазма как ни бывало. Внезапно она взглянула на меня и сказала:

– Мне кажется, вы ненавидите его. Его присутствие вам невыносимо.

– Не знаю, кого ты имеешь в виду, Элвина, – ответила я.

– Нет, знаете, – возразила она. – Вы знаете, что я имею в виду отца.

– Какая чушь, – вымолвила я, боясь покраснеть.