— Потому что ты родился везунчиком, — отрезала она.

— Ты думаешь, я везучий? — спросил он.

— Ну да. Феи посыпали твою колыбельку волшебной пыльцой, пока ты спал. Почему еще, по-твоему, у тебя все получается, за что бы ты ни взялся?

Он покосился на нее.

— Так ты считаешь, что тяжелая работа, упорство и изначальное желание любого мужчины доказать свою состоятельность к делу не относятся?

Ханна постучала по подбородку пальцем и возвела глаза к ясному небу. Потом она улыбнулась:

— Не-а.

Его смех прошелся по ее телу теплой волной, вызывая совсем другой диапазон чувств.

— Если ты и правда хочешь узнать, почему ты такой везучий, позвони дочке той дамы. Пригласи ее на ужин. И спроси ее сам. — Она помахала в воздухе обрывком бумаги с нацарапанными на нем адресом и телефоном. — Подумай, какой шум поднимется. «Брэдли Найт встречается с поклонницей. Влюбляется. Переезжает в благополучный пригород. Становится тренером детской бейсбольной команды, в которой играет его отпрыск. Учится жарить ягненка на гриле».

Брэдли сощурился. И стал постепенно выпрямляться — медленно, лениво, но он никого не мог обмануть нарочитой неторопливостью — за каждым движением таилась нешуточная сила.

— Сейчас, — сказал он предостерегающе, — я очень рад, что ты моя помощница, а не пиар-менеджер.

Ханна заложила бумажный огрызок между страницами своего ежедневника в кожаном переплете и сказала:

— Да, я тоже. Не уверена, что смогу профессионально зарабатывать на жизнь, убеждая других в том, какой ты замечательный. Я и так работаю как вол — куда мне еще и это бремя?

Он наморщил лоб и наклонился к ней через стол. Он был такой массивный, что загораживал свет, — гора, а не мужчина.

Пальцы Ханны были так близко от его руки. Она чувствовала, как каждый мускул в ее теле напрягается в предвкушении.

— Какая-то ты странная сегодня.

Его голос был тихим, но она ощущала его вибрацию всем телом.

— Отчего ты так решил?

И тут он снял очки. Дымчато-серные глаза — цвета жидкой ртути — меняли оттенок согласно его настроению. В тот миг они были темны и непроницаемы.

Этот мужчины был заправским трудягой и ни разу не обратился к ней без приказного тона. Но в тот момент он просто смотрел на нее. И ждал. У Ханны даже в горле запершило.

— Готова поспорить, — прозвучал рядом с ними другой голос, — что наша Ханна уже вся в мыслях о выходных, полных распутных развлечений и плотских утех.

Ханна вздрогнула так сильно, что едва не прокусила себе губу.

Ей показалось, на лице Брэдли промелькнуло что-то похожее на разочарование. Потом он опустил глаза на ее покрасневшую губу, которую она старательно облизывала.

Очевидно, ей показалось, потому что он отвел глаза и откинулся на спинку стула.

— Соня, — протянул он. — Как хорошо, что ты пришла.

— Главное, что вовремя, — добавила Ханна. — Брэдли как раз собирался отдать мне твою работу.

Соня даже бровью не повела. Соня не просто была непревзойденным специалистом в области пиара, она еще была и соседкой Ханны по комнате. И только благодаря ей Ханна знала, как пользоваться феном, и имела доступ к нормальной одежде, а не только футболкам и джинсам, которыми был забит ее шкаф.

Соня пристроила фигуристую себя на краешке стула и скрестила ноги в лодыжках, не отводя глаз от своего айфона.

Ханне от нее неподвижности стало не по себе. Она щелкнула ногтем по поверхности телефона подруги, и Соня, заморгав, посмотрела на нее так, словно только что вышла из транса.