— Вижу, ты заметил, что я тут все отделал в самом современном стиле! — сказал демон с нескрываемой гордостью.

Он присел на краешек каменного стола и продолжил:

— Я очень горжусь своей тюрьмой. Можно сказать, я создал ее из ничего! Видал слова, высеченные над входом? Знаешь, чего мне стоило добиться такой отточенной формулировки? А они еще называют мою тюрьму «младшей группой»!

Демон указал на стену своего пещерообразного офиса:

— Смотри! Вон они — надписи, которые сменяли друг друга над входом. Я храню их, как напоминание о том, сколь многого мы добились.

Я увидел на стене три надписи двухфутовыми буквами. Верхняя гласила:

«Входя сюда, попрощайся с надеждой».

Чуть ниже я прочитал:

«Простись с надеждой всяк сюда…»

Я даже дочитывать не стал, а обратился к третьей, самой нижней надписи:

«Можешь проститься с надеждой, войдя…»

Да, я понял, в чем тут суть!

— То-то! — кивнул демон. — Каждый новый вариант давался мне с боем, уверяю тебя! Щипцы для пыток должны быть до блеска начищены, кипящее масло — кипеть! Надо все время держать форму. Предприятие — оно и есть предприятие. За землю в Голоадии сейчас глаза выцарапают. Только зазевайся — и у тебя отнимут твою хорошенькую тюрьму и построят на этом месте какой-нибудь очередной небоскреб «Слизь О'Рама». Представь себе: вот ты — старый рабочий демон, всю свою жизнь посвятивший делу терзаний и мучений… Один неверный шаг — и прощай, тюрьма, привет, слизьбургеры!

— Да уж, — кивнул я, поняв, что от меня ждут сочувствия. — Это ведь называется прогрессом, верно?

— Прогрессом? — Урф скорчил болезненную гримасу. — А ты когда-нибудь пробовал слизьбургер? Впрочем, я и забыл! — Он захохотал дьявольским смехом. — Ты же у нас в гостях. Скоро только ими и будешь питаться!

Питаться слизьбургерами? Смех Урфа нравился мне все меньше и меньше. Вероятно, он привел меня сюда, чтобы бесконечно запугивать. Что ж, я покажу ему, что Вунтвор Ученик Волшебника — не робкого десятка!

— Так пытай же меня! — воскликнул я. — Старайся изо всех сил! Тем скорее ты со мной покончишь!

— Э-э, нет! — злобно засмеялся этот мерзавец. — Мы тебя будем долги мучить! Мы насладимся твоей агонией!

Агонией? Какое неприятное слово! Даже противнее, чем «пытка»!

— Пойдем! Я покажу тебе твою камеру.

— Слюнки, слюнки текут! — оживились притихшие тролли. Эти вонючие твари снова окружили меня. Нет, от них не убежишь. Что ждет меня? Пытки? Агония? А может, лучше самому прыгнуть в пасть к одному из троллей? По крайней мере, так быстрее.

Потом я подумал о Нори. Где в этой дикой стране затерялись ее следы? А вдруг она в той же тюрьме, что и я? По правде говоря, я пришел в Голоадию, где за каждым поворотом подстерегает опасность, не столько ради спасения Вушты, сколько ради Нори. Теперь, когда смерть моя была так близка, я мог признаться себе в этом. Позволить троллям съесть себя — значит, поступить малодушно! Если существует хотя бы один шанс из сотни, что удастся бежать, да хотя бы один шанс из тысячи, я должен им воспользоваться ради Нори! Я обязан держаться даже не ради себя, а ради своей возлюбленной.

— Делайте свое дело, — процедил я сквозь зубы, входя в следующий домик.

— Не волнуйся! За нами не заржавеет! — заверил Урф.