Борца откинулся на спинку штурманского кресла, приготовившись слушать.

– Юность моих родителей совпала по времени с эпохой великих строек Земли, – начала Зарика. – Это были семидесятые годы двадцатого века.

– Знаю, читал, – кивнул Борца, оживляясь.

– Для тебя это глубокая история, – сказала Зарика. – А я еще захватила двадцатый век. Понимаешь? Двадцатый век – это моя юность, часть моей жизни. О, какое это было время!

– Ты начала о родителях, – напомнил Борца.

Зарика посмотрела вниз. Под прозрачным полом аппарата проплывала неуютная равнина, лишь кое-где оживленная разнокалиберными холмами.

– Мои родители познакомились в Сибири, на одной из грандиозных комсомольских строек… – сказала Зарика. – Их сердца, как и тысяч других, были полны энтузиазма, который способен был, кажется, растопить вечную мерзлоту… Да он и растопил ее! – добавила Зарика.

– В каком году твои родители приехали в Сибирь?

– В тысяча девятьсот семьдесят четвертом… Мои родители – к тому времени, конечно, незнакомые – получили назначение на одну из самых ударных строек Сибири. Мои родители попросились на самый горячий участок – строительство дороги Тюмень – Сургут. Отец рассказывал, что тогда там была тайга, тундра да болота. Мошка чуть ли не заживо съедала тех, кто приехал осваивать девственный край.

– Словно новую планету осваивали, – произнес задумчиво Борца.

– Папа рассказывал, как они много месяцев жили в вагончике, который двигался вместе с дорогой – ее вели сквозь тундру. Он работал укладчиком. А мама была комсоргом – комсомольским вожаков. Целыми днями и неделями пропадала она на разных объектах, мерзла, но все ей было нипочем. Рассказывали, что после целого дня напряженной, изматывающей работы она могла и спеть, и сплясать, а однажды на концерте самодеятельности заняла первое место. Когда строительство дороги закончилось, родители не захотели уезжать, решили остаться в Сибири – очень им по душе пришелся этот край.

– В каком году ты родилась, Зари?

– В тысяча девятьсот восемьдесят пятом, – сказала Зарика. – Страшно сказать!

– Почему? – не понял Борца.

– Сопоставь с тем, какой нынче год, – кивнула Зарика на светящийся календарик, расположенный в углу пульта, – и ты поймешь, какая я древняя старуха.

– При чем тут твой возраст? Собственное корабельное время в соответствии с эффектом Эйнштейна… – начал Борца.

– Да знаю я. Бор. Все знаю, – перебила Зарика. – Но все равно, это не просто, потому что… – не договорив, она умолкла.

– А что было потом? – прервал паузу Борца. – Чем занимался твой отец, когда построили дорогу?

– Он несколько раз менял профессию. Работал буровиком, пробивал нефтяные скважины на тюменской земле. А потом умерла мама, я ее почти не помню. У нее была ужасная болезнь, которую тогда еще не умели как следует лечить…

Борца хотел что-то спросить, но глянул на Зарику и промолчал.

– После этого отец перешел на строительство трансконтиненталь