– А ты, кузен? Неужели у тебя нет никаких сомнений?

Гудон покачал головой.

– После той ночи, когда мы чуть не погибли от рук наемников Нендла – никаких. Он вернулся сражаться до конца вместе с Эйджером, Камалем и мной. Мы были ему дороже собственной жизни.

– Но это произошло до того, как Дженроза дала ему кровь Силоны. Теперь он не тот же, каким был тогда.

– Сердце у него то же самое, и душа по-прежнему его. А что еще имеет значение?

Дженроза расхаживала взад-вперед перед своим шатром, а Эйджер обеспокоенно наблюдал за ней.

– Не знаю, чем он стал, но я его больше не узнаю.

Эйджер поймал взгляд Подытоживающей, приведшей его к Дженрозе, и кивком попросил оставить их одних. Та поклонилась и ушла. В пределах слышимости не осталось больше никого.

– Успокойся, Дженроза, – терпеливо сказал он.

– Успокоиться? – закричала девушка, останавливаясь перед ним. – Боже, Эйджер! Ты знаешь, что он собирается делать?

– Полагаю, под «он» ты имеешь в виду Линана…

– А кого же еще?

– …и что именно он сделал, из-за чего ты так разволновалась?

Она замолотила кулаками в воздухе, словно пытаясь избить невидимого врага.

– Он убедил Эйнона штурмовать Даавис, чтобы испробовать какую-то хитрость или уловку против одной из городских стен!

Эйджер тяжело вздохнул. Значит, Линан таки решился и сделал это. Но у него есть свои причины. Должны быть.

– Кто-то ведь должен нанести отвлекающий удар для прикрытия главного, Дженроза, – рассудительно указал он, пытаясь убедить не только ее, но и себя.

– Но почему клан Лошади?

– А почему бы и нет?

– Ты хочешь сказать, что Линан не сообщил тебе?

Эйджер непонимающе посмотрел на нее.

– О чем ты говоришь?

Она схватилась за голову.

– Я… я не могу тебе этого сказать. Тебе следует спросить у Линана…

Эйджер подошел к Дженрозе и взял ее руки в свои.

– В чем дело, Дженроза? Что довело тебя до такого состояния? С чего ты вдруг стала так бояться Линана?

Она попыталась высвободиться из его рук.

– Это не вдруг, Эйджер. А пугает меня то, что он делает. Прежний Линан, тот Линан, которого мы знали до встречи с Силоной, никогда бы не сделал того, что замышляет сейчас.

– Чего, к примеру?

– Кровь, – хрипло произнесла она. – Сплошь кровь. Я вижу ее всякий раз, когда творю магию. Вижу на своих руках, вижу во сне. И вижу ее – вместе с Линаном.

Внезапно испугавшись, Эйджер отпустил ее – и отступил на шаг.

– Но ты не уверена в магии. Ты сама так говорила…

– Позови обратно Подытоживающую! Она тебе скажет. Я их гребаная Правдоречица! Ты знал это? Они все думают, будто я вроде матери Гудона. Я – выигрыш, который выпадает лишь раз на каждое второе или третье поколение! Я-тиогу делать то, чего двадцать лет никто не мог проделать. Могу заставить воду рассказывать о происходящем, могу наколдовать в пламени вампиров, могу заставить землю покраснеть от крови…

– Прекрати! – крикнул Эйджер.

Дженроза замолчала и в шоке уставилась на Эйджера, задрожав как осиновый лист.

Эйджера охватила жалость, и он обнял ее. Сперва она сопротивлялась, но он сжал ее еще крепче, и она сдалась и расплакалась, забилась в рыданиях, похожих на крики боли. Эйджер ничего не сказал, а когда рыдания стали стихать, увел ее в шатер и уложил на кошму.